Л О М О Н О С О В С К О Е Мореходное училище ВМФ 2 - 1.4. Третий набор курсантов

1.4. Третий набор курсантов

В январе 1948 года работы по восстановлению учебного корпуса № 1 были полностью завершены. В нем разместилось управление училищем, библиотека, санитарная часть, спортивный зал, а также кабинеты навигации, химии, чертежной и цикл военно-морской подготовки. В период летнего времени силами курсантов были построены: навес гаража, конюшня, скотный двор, склад во дворе училища и выполнены работы по благоустройству территории.
В феврале 1948 года в корпусе № 1 был завершено оборудование дизельного кабинета – первого в училища, что позволило начать практическую подготовку курсантов. Кабинетом заведовала Нина Георгиевна Чернявская. На должность лаборанта дизельного кабинета приняли бывшего танкиста Ивана Семеновича Семенова, который выполнил сложную и трудоемкую работу. Иван Семенович был тяжело ранен в верхнюю часть лица и испытывал некоторое неудобство в общении с красивой женщиной. Он прекрасно знал дизельные установки и внес много хороших предложений связанных с наглядностью обучения курсантов.
Являясь руководителем практики, Нина Георгиевна не стеснялась спускаться в машинное отделение и давать практические советы молодым механикам. Своим отношением к делу она заслужила почет и уважение со стороны курсантов. Практика доказывала ей, насколько хорошо курсанты усвоили теоретический материал. Нина Георгиевна хорошо знала дизельные энергетические установки теоретически и практически. Посещая различные суда Вспомогательного флота, она убедилась, насколько разнообразна судовая механика. Немецкие, английские, американские, шведские дизели по принципу работы не различались. Изменялась система включения, а дюймовая нарезка труб не совпадала с метрической. Свои наблюдения Нина Георгиевна тщательно заносила в тетрадь. Эти материалы она впоследствии использовала при написании учебника «Двигатели внутреннего сгорания». В начале 60-х годов Чернявская перешла на работу в Ленинградское Арктическое училище.

15 марта 1948 года в должность заместителя начальника училища по политической части вступил полковник Галиченко Константин Семенович, 1906 года рождения. Отношения между полковником и капитаном 1 ранга Рагушенским не сложились. Константин Семенович ничего не понимал в вопросах подготовки специалистов для вспомогательного флота, поэтому занимался чистым администрированием. Самой важной бумагой для него являлся протокол партийного собрания и факты, изложенные в прениях. Рагушенский четко расставил грани между работой замполита и руководством училища, что явно не нравилось Галиченко. Несмотря на возникшие разногласия, Константин Семенович принимал участие во всех мероприятиях, проводимых в училище.
Приемная комиссия работала быстро, и к 20 августа набор был завершен. Во время заседания мандатной комиссии возник спорный вопрос о зачислении кандидата Горева в курсанты. В анкете значилось, что Горев некоторое время пребывал на территории оккупированной немцами. Полковник Галиченко проявил разумную твердость и определенное мужество. Он резко упрекнул членов комиссии, сказав: - Мальчишке в то время было всего 10, зачем же вы ему жизнь ломаете? – Горев был зачислен курсантом в училище и успешно его окончил. Третий набор составил 4 группы: 10-я – судоводители, 11 и 12-я – механики-дизелисты, 13-я – механики-паросиловики.
Первокурсников объединили в учебные роты и направили в район деревни Усть-Рудице на заготовку сена. Работа была тяжелая, но командование на все жалобы курсантов отвечало с юмором по-флотски. Роптать было некогда, после заготовки сена командование обещало кратковременный отпуск.

Новый учебный год начался с торжественного построения. Рагушенский поздравил курсантов и преподавателей, и пожелал успехов в учебе. Училище значительно увеличилось по численности курсантов, появились новые преподаватели и предметы. Математику преподавал Градусов, черчение – Градусова (лаборант А.Кудрявцев), историю народов СССР и русский язык – Эрлих и Русакова (лаборант О.А. Качанова.). Английский язык – Дюков, позднее пришли Элла Иосифовна Гинсбург и Л.А.Татарская. Кабинет химии возглавляла В.Е.Елацкова, а физики – Новиков. Электротехника была общеобразовательным предметом, который вел Е.Р.Гаазе. Библиотекой заведовала Мария Александровна Нечаева, которая заменила Т.Н.Маругину, уехавшую в другой город к месту службы мужа. Нечаева по крохам собирала библиотеку. В основном поступали книги из частных коллекций. Очень не хватало специальной литературы, которая пользовалась большим спросом у курсантов.

Майор Фридлянский Залман Гелимович (15.10.1908 г/р). Окончил Ленинградский институт водного транспорта по специальности инженер-теплотехник. В 1933 году прослушал 3 курса ВВМИУ им Дзержинского. Воентехник 3 ранга (1941), инженер капитан (1942). Мобилизован в Красную армию в 1941 году и направлен в распоряжение отдела Тыла КБФ. Служба проходила в Тылу: начальник станции горячей промывки котлов (1942), начальник 4 отдела УВСГ (1945). В 1946 году назначен начальником судомеханического отделения ЛМУ ВМС. Отношения с капитаном 1 ранга Декалиным не складываются. Залман Гелимович ищет новое место службы и получает назначение старшим преподавателем на цикл ВМП в Мкрманское мореходное училище рыбной промышленности (1951). В 1955 году он уволен в отставку по болезни. Награжден орденом Отечественной войны 2 ст. (1945) и медалью за Боевые заслуги (1949).
Судомеханический отдел быстро развивался. Майор З.Г.Фридлянский нашел преподавателей-специалистов по паровым котлам – Стародуб, паровым машинам Н.А.Маренков, паровым турбинам – А.Г.Веретэ. Занятия по вспомогательным механизмам проводил А.Е.Богомольный, теории и устройству корабля – Катин. А.Богомольный и А.Веретэ впоследствии стали авторами учебников, которые до сих пор не потеряли практической ценности.
Больше остальных преподавателей курсанты уважали и любили Богомольного, Маренкова и Чернявскую. Опытные судовые инженеры механики отлично знали свои предметы, имели плавательный стаж и умели передать свои знания курсантам.
Подводя итоги нового набора на партийном собрании, Константин Семенович Галиченко с удовлетворением отметил, что за год партийная организация увеличилась до 46 членов ВКП(б), а комсомольская до 240 членов ВЛКСМ.
В октябре в училище прибыли старший лейтенант И.В.Коньков, капитан 2 ранга Ф.И.Иванцов, капитан 2 ранга Климович.

Капитан 2 ранга Ф.И.Иванцов вступил в должность начальника Судоводительского отдела. Капитан-лейтенант Ф.Иванцов во время Великой Отечественной войны командовал подводной лодкой Щ-323, которая успешно действовала в Балтийском море. Осенью 1941 года Щ-323 уничтожила 2 транспорта и 2 танкера противника. За этот подвиг Щ-323 стала первой на КБФ подводной лодкой, награжденной орденом Красного Знамени.
Подводная лодка Щ-232 погибла 1 мая 1943 от взрыва мины на Морском канале, но Иванцов уже ею не командовал, поэтому остался жив.
Судоводительского отдела как такового еще не существовало. Занятия по судовождению проводили преподаватели цикла Военно-морской подготовки Д.Муленко и Г.Панго. Учебные планы и программы изучения навигации и лоции отсутствовали, их предстояло создать и согласовать.
В начале ноября 1948 года в ВМБ Поркаллауд были командированы командир 1-й роты старший лейтенант И.В. Коньков и капитан транспорта «Тиина» М.А. Коврайский. для приемкм баркентины «Зенит», которую предполагалось использовать в качестве учебного судна училища. Представитель торгпредства старший лейтенант Чумак представил все документы для регистрации судна в Морском Регистре СССР. Для приема баркентины была создана комиссия в составе: капитана 1 ранга Савина, подполковника В.Д.Грустан., инженер-майора З.Г.Фридлянского, майора м/с В.А.Симанкова. Старший лейтенант И.Коньков, вольнонаемный Коврайский и механик Орлов были включены в состав экипажа. За успешный переход баркентины из Финляндии в Ораниенбаум офицеру Конькову и Каврайскому приказом начальника училища была объявлена благодарность. После регистрации в Морском регистре баркентина получила наименование «Чайка» и бортовой номер.

Структурно в состав Мореходного училища ВМС входили:
1.Управление: начальник училища Е.Рагушенский, заместитель по политической части К.Галиченко, начальник учебного отдела А.Елацков, начальник строевого отдела А.Улыбин, начальник МТО В.Грустан, начальник медицинской службы В.Симанков.
Учебные подразделения в зависимости от специальности делились на отделы:
Судоводительский отдел – начальник капитан 2 ранга Ф.Иванцов.
Судомеханический отдел – начальник майор З.Фриднлянский.
Цикл Военно-морской подготовки - капитан 2 ранга С.Савин.
Гидротехнический отдел – начальник инженер-подполковник Н.Алексеев.

В поздравительном приказе № 509 от 6 ноября 1948 года начальник училища Рагушенский отмечал: «…Наше училище создано после Великой Отечественной войны. Это еще одно свидетельство непрестанной заботы тов. Сталина о Военно-морском флоте. Наше училище по своей задаче призвано готовить высококвалифицированные кадры для вспомогательных кораблей ВМФ».
(Читая подобного рода приказы, невольно на ум приходит вопрос: чем отличаются высококвалифицированные кадры от просто квалифицированных? Училище не может готовить высококвалифицированные кадры потому, что существует учебный план, который предоставляет обучаемому необходимый объем знаний в рамках заданной учебной программы. Государственная экзаменационная комиссия определяет, насколько выпускник по своим знаниям усвоил учебную программу. Высокая квалификация приобретается в процессе практики на основании проб и ошибок – прим. автора)

Федор Иванович Иванцов не был профессиональным преподавателем. К курсантом он относился как к матросам. Первокурсников он называл почему-то турками, много рассказывал о мощи минно-торпедного оружия и живучести боевых кораблей. На одном из занятий он привел пример непотопляемости немецкого линкора «Тирпиц», потопленного англичанами в 1941 году. Линкор получил 11 попаданий от самолетов торпедоносцев и почти все в левый борт. Только повреждение рулевого устройства не позволило командиру привести линейный корабль во французский порт Брест. Несомненно, что Иванцов знал много, но рассказывал сумбурно и бессистемно.
Вскоре Иванцова сменил капитан 2 ранга Климович. Его прозвали «Академиком» за безуспешные попытки поступить после войны в Военно-морскую академию им. Ворошилова.
В это время вышло постановление ЦК ВКП(б) «О борьбе с иностранщиной». Преподавателям пришлось разбираться в истине и вспоминать кто, когда и что изобрел. Русскими учеными стали Бернулли, Эйлер, Якоби и другие. Слово «дизель» исчезло из учебной программы, теперь его стали называть двигателем с воспламенением от сжатия. Изменениям подверглись и другие названия машин и механизмов.
Курсанты с большим интересом читали книги. Небольшая библиотека в основном комплектовалась учебными пособиями, художественной литературы было пока мало. Книги разбирались нарасхват, за некоторыми изданиями устанавливалась очередь. В Ораниенбауме разбирались разрушенные здания. Иногда находились книги, изданные еще до революции. Они поражали солидными переплетами и текстом, в котором встречалась буква «ять». Буква «и» писалась по латыни как «i». Почти все курсанты перечитали книгу Степанова «Порт-Артур», в которой говорилось о братьях Шульц, придумавших конструкцию трала для уничтожения якорных мин. После испытаний конструкция была одобрена адмиралом С.О.Макаровым, верой и правдой служила Российскому флоту. Вопрос о том, кто такие братья Шульц был задан Климовичу на занятиях по военно-морской подготовке. Он видимо никогда не слышал о братьях, называл их немцами и поправлял, что правильнее называть «парный буксируемый трал». Таким же изменениям подверглись и другие термины типа «фонарь Ратьера», «якорь Холла», «стопор Легофа» и другие общепринятые термины.

Новый 1949-й год начался с благодарностей в адрес столовой и пищеблока. Капитан и /с Шпак постарался, чтобы приготовили праздничный ужин. Столы покрыли белыми скатертями. Рагушенский выразил надежду, что качество приготовления пищи и культура обслуживания будут всегда на высоком уровне.
Курсантская столовая действительно была на высоте. Кормили сытно и вкусно. Для бывших фронтовиков, отъевшихся на пайках и американской тушенке, было организовано щадящее диетическое питание. На пищевых отходах столовой откармливались несколько свиней. Обслуживание свинарника было возложено на курсантов. Курсант 13-й группы Боровик по документам считался выходцем их сельской местности. Он был назначен на свинарник старшим. В его ведении находились корма и другие ценности, шедшие в виде отходов из столовой. Парень был неприятный, с вечно сопевшим носом был, видимо, в детстве забит и в группе ни с кем не знался. Он попался на воровстве кормов.
Рагушенский мог отправить дело в суд, но поступил иначе. Он пригласил родителей Боровика и устроил общее собрание. Курсанты высказывались резко в адрес курсанта и родителей. Мать явно испугалась такого исхода и задала президиуму смешной вопрос: «А нельзя ли вместо моего сына кого-нибудь другого посадить?». В зале все громко рассмеялись. После собрания Боровика никто больше не видел.
Свиней все же вырастили. Накануне праздника Великого Октября Рагушенский распорядился заколот самую большую и сварить студень для личного состава. Начальник продовольственной службы Шпак в этот день дежурил по училищу. Свинью забили рабочие продслужбы, отрезали ножки на холодец и положили на козлы для обработки паяльной лампой. Во время обработки свинья вдруг завизжала, сорвалась с козел и бросилась бежать без копыт. На шум выбежал Шпак. Он быстро оценил обстановку и одним выстрелом из пистолета ТТ прекратил страдания бедного животного. Из окон аудитории на третьем этаже курсанты с интересом наблюдали всю процедуру. Кто-то смеялся, кто-то сочувствовал. С этого момента Шпака стали называть «Свинобоем», хотя студень всем очень понравился.
Капитан Шпак не отличался высокой культурой. Окончив Военно-морское хозяйственное училище перед самой войной, он несколько месяцев пробыл на фронте, получил ранение, а затем служил в тыловых частях. Из наград у него были медали «За Отвагу», «За боевые заслуги», «За оборону Ленинграда» и орден «Красной Звезды» - за выслугу лет. К курсантам Шпак относился равнодушно. От него можно было услышать фразу: «Дайте мне лошадь или двух курсантов». Из сказанного можно было сделать один вывод: два курсанта по силе соответствовали одной лошади.

В январе 1949 года полковника Галиченко сменил подполковник Свирин Петр Николаевич. Были созданы первичные партийные организации в четырех подразделениях: учебном отделе, ОМО, Судоводительском и Судомеханическом отделах. Выборные органы комсомола были организованы в учебных ротах и группах. Политический отдел Ленинградского военного порта признал такую структуру правильной.
Однако, работа партийной и комсомольских организаций не была направлена на повышение уровня успеваемости и работу служб обеспечения. Проверка состояния учебного процесса и материально-технического обеспечения офицерами управления Тыла ВМС весной 1949 года выявила ряд серьезных недостатков: в частности низкую текущую успеваемость, отсутствие отработанной методической документации, нехватку помещений для классов, учебных лабораторий и мест для проживания курсантов. В заключительном документе комиссии расписались: капитан 2 ранга А.А.Елацков и подполковник П.Н. Свирин.



1.5. Корпус № 3

Учебный корпус № 3 был собран из деревянной казармы постройки 1939 года, перевезенной с территории дворца Меншикова. Корпус разобрали и перевезли на территорию училища, сделали фундамент и вновь собрали. В нем поместили управление училищем, службы обеспечения и классные помещения на оставшихся площадях. Корпус просуществовал более 50 лет. В 1991 году на основании акта технической комиссии здание было признано негодным к эксплуатации и списано с баланса училища.



Работу по разборке здания выполняли курсанты 13 группы Судомеханического отдела под руководством прораба Грибкова. Они разобрали крышу и столкнулись с многочисленными печами, сложенными из огнеупорного кирпича. Требовалось убрать трубы и воздуховоды. Кто-то из курсантов предложил начать разборку снизу, т.е. выбить кирпичи с нижнего этажа, после чего труба и воздуховоды должны были свалиться самостоятельно. Прораба Грибкова рядом не было. На втором этаже курсант ломом отбивал последний венец кирпичей. Из отверстия летела сажа, которая покрывала лица курсантов и мешала дышать. Казалось, что труба должна уже рухнуть, но она мертво стояла. Последний удар лома привел к обвалу всей конструкции. Кирпичи водопадом летели в комнату, заполняя пустое пространство облаком пыли и сажи. На втором этаже образовалась груда кирпича.
Последние две трубы слетели аналогичным образом. На грохот от обваливающихся труб и столб пыли слетелись местные милиционеры. Вскоре появился и прораб Грибков, который успокоил представителей власти. Курсантам 13 группы объявили благодарность и помыли в бане на транспорте «Тиина». Рагушенский сделал выговор Грибкову за недостаточное внимание к соблюдению правил техники безопасности. Через два дня курсанты отбили внутреннюю штукатурку, освободили стены от дранок и под руководством Грибкова подетально отмаркировали венцы. Часть венцов оказалась гнилой и не годилась для постройки. Сгнившие бревна тщательно измерили и отрядили отделение курсантов на заготовку новых.
В середине июля 1949 года курсанты 11 и 12 групп разобрали и перевезли здание на территорию училища. К этому времени под руководством начальника КЭЧ Горбунова была произведена разметка и закладка фундамента. Оставалось только собрать здание.
На строительстве с большим энтузиазмом работали курсанты первого набора. По возрасту, они были старше курсантов третьего набора на 7 – 8 лет, а Виктор Волынец был 1922 года рождения. Во втором наборе еще было заметно количество переростков. В третьем же наборе число бывших школьников составляло уже большинство. Старанием командования в училище был установлен строгий уставной порядок. Между старшими и младшими не было никакого антагонизма. Отношение командования ко всем курсантам было одинаковым.
Деревянное здание корпуса № 3 простояло более сорока лет, после чего было списано как не пригодное к дальнейшей эксплуатации. На самом деле здание имело право на существование. Однако никто не хотел заниматься его ремонтом. В нем устроили склад коммунально-эксплуатационного отдела, а затем начали «раздевать», снимать обшивку, бить стекла и, совершать другие варварские действия. В конце концов, дом подожгли и он сгорел.


13 группа Судомеханического отделения.

Весной 1948 года в трех школах юнг КБФ (Выборгской, Рижской и Тильзитской) прошли выпускные экзамены и распределение на суда вспомогательного флота. 17-18 мая семнадцатилетние ребята были зачислены в штат. Школы юнг давали среднее образование и подготовку по специальностям – машинисты паровых машин, кочегары, мотористы, рулевые-сигнальщики.
Утром 17 мая уже бывшие юнги Алепко, рулевые Тихонов и Юров получили предписание прибыть на гидрографическое судно «Ижора», стоявшее в Кронштадте. Грачев – на небольшой пароходик «Инженер», который находился на берегу Ораниенбаумской гавани.
Из Выборга в Кронштадт дошли на пассажирском пароходике «Краснофлотский». Дойдя до рейда, пароходик завернул в Ораниенбаум, чтобы высадить пассажиров, не имеющих пропуск в Кронштадт. На всем протяжении пути с палубы никто не уходил. Скромный сухой паек дожевывали на корме и все смотрели, смотрели и смотрели, запоминая маршрут, по которому вскоре придется ходить в море. На Большом Кронштадтском рейде на траверзе Толбухина маяка катерный тральщик типа КМ выполнял учебные стрельбы из крупнокалиберного пулемета ДШК по буйку. Короткие очереди резали слух. Вскоре стрельба прекратилась, катер лег в дрейф. Отвалившая от борта шлюпка направилась к буйку осматривать результаты учебной стрельбы.
На пассажирской пристани матрос, вооруженный винтовкой, тщательно проверил документы и предписания. Сопровождавший молодых моряков капитан-лейтенант, решил показать город. Он провел по чугунной мостовой на Якорную площадь, показал памятник адмиралу С.О.Макарову. Гостиный двор поражал своей изящной архитектурой. Несмотря на разрушения вызванные бомбежками города, дома в центральной части выглядели вполне ухоженными. Поражало изобилие военных и полувоенных людей различного возраста. Казалось, что война недавно закончилась, но город находится на военном положении. Петровский док работал. Первыми от ворот стояли четыре бронекатера с красивым развалом носовых шпангоутов, впечатляющими 85 мм орудиями в танковых башнях и парой пулеметов ДШК по обеим сторонам боевой рубки.
На проходной Морзавода опять проверили документы. Женщина с револьвером в кобуре куда-то позвонила и всех пропустили на территорию, показав куда идти дальше. Вдоль причальной стенки стоял знаменитый линкор «Марат». Отсутствие носовой части позволяла рассмотреть всю его конструкцию вплоть до второй башни главного калибра. Кормой к стенке стоял трофейный немецкий крейсер, переименованный в «Адмирал Макаров», рядом с ним минный заградитель «Марти», весь борт которого был в сплошных заплатках. Дальше стояли эсминцы.
«Ижора» стояла у пирса для гидрографических судов. Рядом с ней – минный заградитель «Ристна» - большой колесный пароход с длинной историей.
Командир и старший механик оказались в отпуске. Молодое пополнение встретил молодой лейтенант. В этот же день поставили на довольствие и распределили по кубрикам. Так начались трудовые будни на полувоенном гидрографическом судне. Каждый вечер лейтенант приказывал спустить за борт шлюпку «четверку» и гонял на веслах по гавани по седьмого пота. После того, как было изучено устройство шлюпки, назначение предметов снабжения и отработан спуск и подъем шлюпки на ботдек, лейтенант лично организовал хождение под парусами. Таким образом, в течение месяца из вольнонаемных пацанов вполне приличных моряков.
В 20-х числах июня лейтенант собрал все новое пополнение и объявил, что они отзываются в распоряжение начальника Мореходного училища ВМС в Ораниенбаум для сдачи вступительных экзаменов.
В июне 1948 года в училище для поступления начали прибывать юнги из разных школ. Из Рижской – машинисты Грачев, Кузьменко, Моисейцев, Парфенов, Халтурин, рулевые: Ксенофонтов, Копьев, Склизков, Стариков, Степанов, Тихонов, Харахонов, Юров и будущие механики: Алепко, Козлинский, Александров. Из Тильзитской: Балашов, Вишняков, Кондрашов, Модин, Музыка, Пройдин, Швецов, Шебеко. Из Выборгской: Антипов, Буторин, Волков и др.
Школы юнг готовили младших специалистов плавсостава для судов вспомогательного флота и гидрографии по специальностям машинист паровых машин и рулевой сигнальщик. Юнги имели хорошую практическую подготовку, умели обращаться с металлом и ходить на шлюпке. Такой контингент вполне устраивал придирчивую приемную комиссию. Однако не всех из юнг зачисляли в курсанты. Первый заслон ставила медицинская комиссия, второй – экзаменационная и третий – мандатная. Юнги обеспечивались бесплатным пайком и деньгами на проезд.
Нагловатых ребят в матросских форменках с полинявшими гюйсами и брюках клеш быстро ставили на место, делая скидку на знания и возраст. Командир роты нового набора старший лейтенант Грухин дневал и ночевал в подразделении, присматриваясь к кандидатам. Ему не нравилось, когда юнги обращались к начальнику строевого отдела подполковнику Улыбину не по команде. Таким наглецам светила гауптвахта сроком на 10 суток или отчисление.
Игорю Алепко, окончившего школу юнг с отличием, сдавать экзамены не требовалось. Вкусив в Кронштадте на гидрографическом судне «Ижора» романтики флотской жизни, он не особенно стремился снова сесть за парту и постигать науки. Он решил, что не пройдет медкомиссию и без скандала вернется на свой пароход, с которого чуть-ли не за ухо его вывел и отправил в училище старший машинист Миша Шохтов, разбитной и веселый одессит.
Болтаясь по Меншиковскому парку, Игорь вспомнил, что в Ленинграде живет его отец и решил его навестить. После развода с матерью в 1935 году они не встречались. Причину разрыва отношений с отцом мать никогда не называла, и Игорю очень хотелось его навестить. Командир роты Грухин не имел права отпустить кандидата самостоятельно в город и посоветовал обратиться к начальнику строевого отдела подполковнику А.Улыбину. На просьбу Алепко Улыбин ответил резким отказом: «Вот станешь курсантом, тогда и будешь в увольнение ходить». Игорь оказался не из трусливых и потребовал вернуть документы и вернуть на свое судно. «Как ты разговариваешь с подполковником? Вот тебя сейчас посажу на 10 суток, а после возвращения поговорим», - ответил Улыбин. Во время разговора в столь резком тоне Алепко заметил, как искажается лицо подполковника. Позднее Игорь Алепко узнал, что во время войны Улыбин получил контузию, которая навсегда лишила его возможности улыбаться.
Тем не менее, через час старший лейтенант Стасевич вручил Алепко увольнительную записку и вскоре сидел в вагоне паровичка, совершавшего рейсы между Ораниенбаумом и Ленинградом.
Прошло два года. Алепко встретился с Улыбиным и напомнил ему об инциденте, на что подполковник ответил: «Курсант, за вами должок. Вы еще не отсидели обещанные мною 10 суток».
После сдачи экзаменов всех Тильзитских и Рижских юнг, зачисленных в училище, отправили в Усть-Рудицу на заготовку сена. Сено было необходимо для лошадей, которые использовались в качестве гужевого транспорта. Экспедицию возглавлял майор Брук. Курсантам выдали косы, один брусок на троих для заточки и отправили в поле. Трудились по шесть часов день. Вставали засветло. Первыми уходили косцы, за ними курсанты, которые ворошили сено. Пищу готовили на костре, а спали в деревянном сарае, чудом сохранившемся после войны. Брук предупредил курсантов, чтобы не ходили по незнакомым местам. Кое-где еще сохранились противопехотные мины, валялось брошенное оружие и военная техника.
Из абитуриентов и бывших юнг были сформированы четыре учебные группы: 10-я – судоводители (штурманы), 11 и 12-я – будущие механики дизелисты и 13-я – паросиловики. Специалисты по паросиловым энергетическим установкам были востребованы потому, что большинство новых и старых буксиров ходили на угле.
В 13-й группе оказалось 30 человек. Кроме рижан добавились Константин Кондрашов из Выборга и Станислав Паромов из Архангельска. Остальные ребята были набраны из числа бывших школьников, которые не нюхали моря.
После завершения первого полугодия курсанты получили двухнедельный отпуск. Не все разъехались по домам. Многие остались в училище – ехать было некуда. Начальник училища как обычно предложил мудрое решение. Курсантов оставить на котловом довольствии и, чтобы не болтались зря привлечь к несению дежурной службы, а тех, кто желает отправить либо в Мартышкино, либо в Усть-Рудицы на второстепенные работы. Мысли о том, что кому-то надо сбежать в голову не приходили. Воспитание и обучение строилось на доверии старших младшим. Этим положением курсанты очень гордились.
После отпуска у механиков появился новый предмет – технология металлов. Его вел бывший металлург-доменщик. Он интересно излагал не очень интересные вещи про руду, кокс, работу доменной печи, мартеновский и бессемеровский процессы производства металла. Все это как-то не вязалось с будущей профессией судового механика. Тем не менее, процессы литья, закалки и прокатки металла до получения листовой стали многие курсанты запомнили хорошо. Мужчина не был навязчив в своих размышлениях, излагал свои мысли просто и доступно. Именно это и нравилось курсантам.
Весной, после экзаменов за 1-й курс из училища бежал Костя Кондрашов, решивший, что учиться ему не под силу. Костю задержали, судили и дали год тюрьмы за кражу обмундирования, которое было на нем. Несмотря на 1949-й год в стране еще действовали законы военного времени, и Косте могли приписать дезертирство. Костя попался на вокзале. Военный патруль арестовал мальчишку во флотской форме и доставил в комендатуру. После выяснения личности, его пытались отправить обратно в Ораниенбаум, но он категорически отказался и поэтому попал в эту историю.