10. Вот и год позади - Кирилл А. Морозов

Автор
Опубликовано: 298 дней назад (5 июня 2023)
0
Голосов: 0
Лето подходило к концу, был конец августа. Мы прохлаждались. До 1 сентября оставалось пару недель. Постепенно из отпусков и практик стали возвращаться курсанты разных курсов. Наряды стало тянуть не так хлопотно. Стояла жара и мы, не обремененные учебой каждый день ходили в увольнение. Дискотек не было. Их запускали только после курса молодого бойца. А оканчивались они обычно в конце мая. Курсантов к тому времени оставалось мало.
Абитуриенты превратились в курсантов. Они шуршали новыми робами и сверкали чистыми бескозырками. У них началась муштра, соблюдение распорядка дня, хождение строем, по вечерам полёты. Давайте карасики, мы это уже прошли. А радистам и вовсе скоро принимать в свои объятия третий новоиспеченный курс, который при нас был вторым.
Нам очень нравилось подразнивать первокурсников своим вальяжным хождением через парк, уходить в город, когда захотим и возвращаться тоже. Особенно нравилось приходить из города часика в 3 дня, когда на плаце они учились маршировать, тянуть ногу, сгибать руку, и в этот момент пройти мимо их строя, неся под мышкой какую-нибудь снедь. То сосиски, то булочки. Мы знали, что они с непривычки к такому рациону все голодные. А что? Мимо нас же так ходили старшаки, когда мы были первокурсниками. Они нас дразнили, теперь наша очередь пришла. Ничего страшного, мы терпели и вы потерпите. Не вы первые, не вы последние. Это я не со зла, так все делали, и нет в этом ничего сверхзлого.
Мы пока жили без своего четвертого курса. Они должны были вернуться к середине сентября и сразу же все четвертые курсы уедут на военные сборы в полном составе. По этому, мы особо не напрягались по поводу их возвращения. Перед присвоением офицерских званий, помимо военно-морской кафедры все должны пройти военные сборы. А это еще месяца полтора их отсутствия в кубрике.
Первое сентября для нас уже не такое интересное, как было на первом курсе. Мы почти перестали шагать строем. На завтраки и обеды, конечно же еще приходилось ходить строем, но уже шаг не чеканили а просто шли. А вот первый курс отчеканивал шаг практически торжественно-парадный. Им надо было тренироваться перед клятвой и торжественным маршем. В общем, было интересно сравнивать нас, недавно оперившихся и почти самостоятельных и их живущих по струнке. И это наслаждение, чувствовать себя прошедшим все эти испытания и «сладости» жизни карася без вины виноватого. Теперь мы были «ни ты меня, ни я тебя».
Опять же в увольнения нас стали отпускать, даже имея пару бананов в журнале. Нам доверяли нести наряды на более ответственных постах. Дежурным по деревяшке, или дневальным по КПП со штык-ножом. Дневалили и в УК-1 перед кабинетами начальства и тоже со штыками. Во всём ощущалось наше взросление. И мы быстро привыкли ходить всегда в хромачах. Однако мы всё так же начищали до зеркала бляхи, чистили обувь до блеска, наглаживали форму, и выцветшие гюйсы нам тоже пока еще запрещалось носить.
Выцветшие едва голубенькие гюйсы носил строго 4й курс. Эдакие выветренные мореходы, морские волки, типа. А еще нам пока что запрещалось наглаживать полоски на фланках.
Полоски наглаживались утюгом на уровне лопаток сзади поперек фланки. Получалось нечто вроде стрелок как на брюках. Полоски делать позволялось третьему и четвертому курсу. Так же нельзя было гладить гюйс «чайкой». Это тоже было негласное, правило среди курсантов. А вот армейцам на это было уже плевать.
""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.


Гюйс наглаженный «чайкой». Первому и второму курсу запрещалось так гладить.
Но это было ничто по сравнению с тем, что мы уже не первый курс. Мы постепенно привыкли к питанию, голод уже не так сильно отвлекал наши мысли.
На занятия ходили без строя.
Новые предметы тоже начались. Многих уже не помню. Информатика и вычислительная техника новый предмет. Преподаватель был Полюнин. Мужичок на вид лет 60. А компьютеры были в основном на бейсике (язык программирования).
Английский у Зои Николаевны Черкасовой так же продолжался. Ко второму курсу мы выучили около 600 английских существительных и более двух десятков стандартных фраз для радиообмена.
К тому времени нас осталось около 20 курсантов.
А в Питере всё стремительно менялось. В Рамбове тоже. Появились сотни ларьков. Была такая площадь без асфальта напротив почтамта, там, говорят ёлки даже городские проводили, новогодние. На этой площади по периметру поставили ларьков 40. Все цветные, со всякой разной сладостью и прочими предметами. Батарейки, фонарики, леденцы, шоколадки. Даже хлеб с «Анакомами». И вот регулярно их доили местные бандиты. Да, да, да, даже в таком маленьком городе появилась своя ОПГ. Рамбовские назывались. Троих знал в лицо и по их кличкам. Называть их не буду. Один был просто огромный и пухлый бритый браток. Другой маленький с обычной прической, но не менее кровожадный и противный. Третий был высокий и как будто бы спокойный. Ездили тогда они на наших «зубилах восьмерках». Кто рангом пониже на классике, которую отбирали у кооператоров, кто постарше на «меринах». Но мерины так себе. Им лет по 10 точно было. Тогда б/у автохлам хлынул к нам из Европы. А город портовый и моряки часто привозили на палубах машины из-за бугра. Европа с радостью избавлялась от автохлама, при чем по неплохой цене. А голодные до «хороших» машин советско-российские кооператоры их скупали сотнями. А бандиты потом у кооператоров их отнимали. Ну про это думаю все знают. А я пишу про ЛМК.
К тому времени СССР уже не существовал. И курсанты из бывших союзных республик, те кто остался, кичились тем, что они теперь иностранцы. Хотя какие там иностранцы? Давно ли ими стали?... Однако домой уезжать не спешили, а решили остаться в Питере.
Тогда-то на втором курсе и произошла первая серьёзная драка с бандитами. Я подробностей назревания конфликта не знаю. Но помню, что в 22 роте, когда с практики вернулись третьекурсники, двое курсантов решили замутить какой то бизнес внутри ЛМК. Однако это вылезло за стены дурки, а так как бандитам должны были платить все, то они, разумеется данью обложили и курсантов-бизнесменов. Руководство об этом не знало. И вот как то ночью после полуночи, бандиты втроем вломились в кубрик 22 роты и стали искать этих горе-бизнесменов. Поднимали всех грубо со шконок, кого то пинками, кого то ударили по лицу и в живот. Но не долго это продолжалось. Курсанты толпой набросились на обидчиком и очень сильно их помяли. В общем на утро руководство узнав часть обстоятельств дела, сначала устроили допросы с пристрастием, а потом уже перед общим строем похвалили 22-ю роту за то что оказали сопротивление и наваляли обнаглевшим «хозяевам» жизни.
Потом долго еще рассказы ходили по Рамбову об этом случае. Бандиты больше к дурке не приближались.
Хочу сказать еще дополнение. Некоторые курсанты до этого случая кичились, что тоже стали бандитами, или имеют с ними связи. После омандюливания этих малиновых пиджаков, как то такие приближенные перестали себя с ними ассоциировать. У нас тоже был такой один. Потом отчислился к концу второго курса.
После этого ЧП нас каждый день строили и предупреждали, что если кто-то, еще хоть раз будет обнаружен с подобной деятельностью, моментально будет отчислен.
В середине сентября вернулся наш четвертый курс. Они собирались на военные сборы. Им выдали новую робу и погоны срочников с буквой «Ф». Они были озабочены этим событием. Им ведь старшие курсы рассказывали, что сборы это хуже армии. В армии это хотя бы растянуто равномерно на пару лет, а тут за полтора месяца их замордуют на 3 года вперёд. И это не первый курс, а настоящая служба на 1,5 месяца в реальных боевых частях, в погонах. Но для получения офицерского звания «младший лейтенант запаса» это было обязательным условием.
Трое армейцев отказались повторно возвращаться в армию. И им не присвоили офицерские звания. Они потом после выпуска получили мичманские звания и остались служить в училище на должностях по обеспечению. А зря. Мне лично думалось так, в армии вы побывали, и от месяца от вас бы ничего не убыло. За то после выпуска, вы были бы младшими лейтенантами, а не мичманами. Хотя каждый выбирает свою дорогу себе сам
Четвертый курс убыл дня через 3,и у нас снова настала вольготная жизнь. Днем учёба, вечерами в увал можно до полуночи. На сампо уже ходить не заставлял никто. По субботам и воскресеньям дискотеки. А чуть дальше клуба в жилом доме на цокольном этаже была наливайка. Небольшое питейное заведение «капельница». Так ее называли все. Перед дискотекой на пол часика туда забегали, на троих выпивали банку водки (тогда водку как и пиво в банки алюминиевые закатывали, и вкусы разные добавляли). И пока не подействовал алкоголь, ломились в клуб. Там было пару офицеров, но если подозрение поведением не вызывать то они не обнюхивали. И в тепле уже нас развозило, и мы смелели и к девушкам подкатывали. Так познакомились с тремя. И потом до самого выпуска с ними гуляли и часто выпивали в увольнениях. Да и в той же капельнице не раз посиделки устраивали.
Был случай, когда одного нашего мичмана избили в этой капельнице. И курсанты, только узнав про это, человек 200 не сговариваясь побежали громить капельницу. Городок маленький и милиция прибыла прямо ко входу в капельницу, быстро. Бармены внутри закрылись, обидчики мичмана куда то испарились, а курсанты готовые разнести всё по кирпичику приближались к наливайке. И тут милиция, видя что движется неуправляемая толпа в морских формах, поняли что могут и их смести, и тогда один достал пистолет и с криками «стоять!» выстрелил 2 раза в воздух. Толпа немного протрезвев от хлопков выстрелов и поняв, что милиция не шутит мгновенно остановилась. Потом опять были построения и нравоучения. То, что кинулись заступаться за своего, молодцы. Но так это не делается. Последствия могли быть трагичными...
Так же на втором курсе обзавелись гражданской формой одежды (гражданка) и часто через окно уходили в увольнение. Бегали к девушкам, бывали у них на днях рождении. В кино ходили. В общем было чем заняться. Через начальника клуба приобретали билеты в театр и тоже с девушками этими ходили.
Однажды летом, после первого курса, когда в дурке никого уже не было, а только наша рота, мы устроили попойку. Парни съездили в Питер на Балтийский вокзал и там, в ларьке купили 1 литр спирта Рояль. В Питер поехали, по тому что в Рамбове не было такого спирта в прозрачной бутылке а только в зелёных. А нам кто то шепнул, что в зелёной подделка, а в прозрачной настоящий. Наивные были. Верили. И вот тогда в пятницу, когда уже ужин и обход офицером прошел, мы накрыли поляну. В чепке купили пару банок солянки. Ох, какая вкуснейшая тогда продавалась солянка, это не суп, а типа лечо из тушёной капусты. Пару консерв, хлеб, ну и еще чего-то там по мелочи. Квасили в сушилке под замком. Нас квасило человек 12. Спирт разводили 1 к 3м. В общем ушатались все. На утро даже на завтрак не пошли. Нас не спалили. Но я тогда понял, что спирт был не особо то и хорошим. Всё внутри ломило и горело. Жутко болела голова. Травили нас пиндосы. С тех пор я больше к Роялю не приближался. Только водка и только с магазина. Самой популярной водкой тогда была шведская «Абсолют» и американская «МакКормик». Скажу честно, тогда еще не так сильно было развито производство контрафакта, и эти водки были очень мягкими и приятными.
В общем всё время, пока наших старшаков не было мы отрывались как могли. Часто выпивали в увольнениях, и перед дискотеками, вечерами устраивали пирушки с чаем. Однажды с пивом попались. В баталерке решили пиво попить и принесли его в пакетах. И там когда немного отпили, нас спалил дежурный офицер. Это был один из злых и придиристых. Нагоняй дал сильный, но никуда не сообщил. Значит и среди злых были относительно нормальные. А так бы отчислили без оправданий.
В ноябре с военных сборов вернулся наш 4й курс. Они были совсем другими. Никто нам не предъявлял ничего, были сами в себе, под своими впечатлениями. Для сравнения, когда они возвращались с практик, то были радостные, с кучей понтов и надменным поведением. А тут они прибыли какие то понурые, и не особо разговорчивые. И к нам не придирались. Вероятно их там хорошо погоняли флотские. Прочувствовали как Родине надо служить. И когда мы у них спрашивали, как там всё было, они только отмахивались и матом крыли те полтора месяца на сборах. Потом говорили, что нам повезло, у нас такого не будет, ну его к черту эти сборы. По 7 шкур спускали, и по 8 потов сходило с них за день.
За то теперь они через месяц станут офицерами. Однако из той гадкой троицы наших «воспитателей» остался только один самый гавкучий. Он снова принялся за старое и еще с более сильным остервенением начал к нам придираться. Просто проходу никому не давал.
Четверокурсники готовились к самой главной сессии, к подготовке к сдаче госэкзаменов, к защите дипломной работы. Им было не до нас кроме одного. Они что-то учили в Ленинской комнате, чертили, писали. Их вообще никто не трогал, совсем. Построения проходили без них. Дежурить правда им приходилось.
Время шло и вот уже декабрь. Старшекурсники сдавали госы и дипломные проекты. Многие сдали на «отлично». И когда им до торжественного выпускного построения со вручением дипломов и офицерских званий осталась неделя, они пошли в полный загул. Многие выпивали, некоторые просто сутками где то пропадали. Это был декабрь 1992 года. К тому времени обеспечение ЛМК ухудшилось по всем позициям. Нам перестали выдавать новую форму. А выпускная форма со старых запасов досталась не всем. На торжественном построении были только выпускники в парадной курсантской форме. А вот предидущий курс выпускался в форме гражданских моряков. Форма красивая. Черный френч, пуговицы в 2 ряда, на рукавах шевроны (ромб и одна широкая полоска). Ромб еще называли петлёй Нельсона. Легенду несложно найти в гугле. Перессказывать не буду.
Мы тогда им завидовали. А вот нашим выпускникам уже формы не досталось. Была конечно кое какая, но размеры были не все, и по этому руководство решило выпускать всех в обычной парадной курсантской форме. Безобразно, но однообразно.
И вот за эту неделю старшаки нас вымотали больше чем за всё время. К тому времени Аллегрова, которая певица, выпустила свой хит «младший лейтенант, мальчик молодой». И эта песня на полной громкости звучала практически каждые 5-10 минут. Из всех утюгов, из всех кипятильников орала Ирочка про младшего лейтенанта, а старшаки ее всё слушали и бесились. Даже бывало ночами раза по два включали. И никто им ничего не мог сделать. Хотя были два случая, рассказывали. На предидущих выпусках пьяные в строю моментально лишались званий и паспорта моряка загран плавания. Ни визы ни звания, только диплом выдавали.
И произошел еще один казус. Кто-то в роте пустил слушок, что как только этот единственный который нас гнобил до самого конца, после получения диплома войдет в кубрик, ему устроят тёмную ногами в живот. И для эффективности оденут гады и прогары. И бить будут пока не попросит прощения за все свои придирки и гадости. И так этот слух кучно прошел по всем ушам, что этот задавака сначала больше всех возмущался, а его сокурсники над ним ржали. Так он перед построением всем нам заявил, что сам лично всех отлупит. Однако после построения его никто больше не видел. Когда он успел вынести чемодан с вещами, для нас осталось загадкой. Да мы и бить то его не собирались. Во всяком случае многие про это узнали тоже как слушок а не сговор. Да и ладно, убежал так убежал.
Как только прошла торжественная часть на плацу, всем выпускникам отдали последнюю команду «Разойдись», и все начали разбредаться по кубрикам. Кто-то сразу выпил бутылку вина и убыл по гражданской форме. Кто-то еще пару ночей в кубрике ночевал. Кто-то переоделся в костюм строгий и поехал в ресторан. Им дали 5 суток съехать с кубрика насовсем. С довольствия их всех сняли. Некоторые уехали сразу после вручения дипломов. Несколько выпускников вернулись к вечеру сильно пьяными. Помню тогда перед отбоем зашел к нам в кубрик сам Чиф (к.1р Скородумов). А наши так сказать «готовые» специалисты, кто как, и кто в чем валяются по всему кубрику. Вот реально как будто разбросаны как кегли. Кто где упал там и уснул. На полу, поперек шконок, один даже в шкафу для верхней одежды. Чиф с улыбкой прошел по кубрику и так с иронией сказал: «Ай-яй-яй! В головке вава, во рту кака, неужели так надо было напиваться, что бы из специалиста превратиться в это пьяное нечто? Вас и матросами то трудно назвать, а не то что бы моряками или специалистами».
Когда они разъезжались, было как то грустно и тоскливо. Привыкли мы к ним. Они были всё таки старшими товарищами. И когда мы их увидели впервые, ну то есть они вселились после практики в кубрик, к нам перестали ходить четверокурсники и устраивать нам полёты.
Мы понимали, что видим их крайний раз. Может кто-то с кем то и пересекётся в будущем на флоте, но точно знаю, что встреч выпускников с ними не будет.
Вот так они уходили, готовые свежеиспеченные специалисты из своей альма-матер навсегда. Как птицы вставшие на крыло улетели из гнезда.
А в общем были неплохие все ребята. И даже тот, ну про которого вы уже знаете, тоже был нами прощён.
Ну вот и всё! Мы стали абсолютно самостоятельными. Мы теперь полноценный второй курс. Наконец-то мы старшаков выпустили и сами стали почти старшаками.
У нас была небольшая особенность при утренней зарядке. У всех зарядка длилась около 40 минут. У радистов всего 20. А после зарядки мы шли в учебный класс и нам включали морзянку для тренировки. Таким образом, мы не долго мерзли по утрам. К этому времени уже кто-то из преподавателей или лаборантов был на РТЦ, и они нам включали «Ручейки». Ручеек это генератор кода Морзе. Он транслировал морзянку по репродукторам во все учебные классы. Преподавателем у 3й группы был Саприга Александр Леонидович (могу и ошибиться.). У 4й группы был Кайфаджан Александр Арутюнович. На мой взгляд, оба преподавателя были лояльные и хорошие. На Сапригу обижались конечно же, но только по тому, что у нас если не получалось что то, то он ставил бананы. У меня по скорости приема всегда было отлично, а вот по радиообмену были тоже бананы от Саприги.
Потом была сессия. Зувич так и не смог исправить двойки по РМПС и его после нового года перевели на первый курс к электромехам. Там его приняли как своего. Мы с ним общались еще долго. Так как он хорошо разбирался в радиотехнике, то сразу стал у электромехов уважаемым. Он им собирал ФМ-приёмники и впаивал их в плееры. На тот момент ФМ радио только начинало развиваться. Первой радиостанцией конечно же была Европа-Плюс. Потом были еще Радио-Балтика, диджей был на ней Дмитрий Нагиев, тогда еще мало известный. Зувич даже собирал микропередатчики, и когда их испытывал, то все приемники ловили помехи. Даже кричали ему «Зувич! Дай музон послушать!».
Потом снова был отпуск домой. В этот раз я поехал на поезде. 2 ночи и 3 дня добирался домой и столько же обратно. Так из отпуска выпала почти неделя. Но мне всегда хотелось домой, и 8 дней дома это тоже классно.
Ну вот, про второй курс больше интересного не вспоминается. Всё шло по распорядку. По выходным увалы с попойками, дискотеки. Иногда выбирались по музеям и достопримечательностям в Питере. К тому времени научились прятать гражданскую одежду, и перед увольнением одевали ее и уходили либо через забор, либо через свинарник. Приближалось лето. Остаток второго курса помню как время проб разного алкоголя. Мы не ужирались и не валялись как алкаши. Мы действительно пробовали разные алкогольные напитки в банках и бутылках с пёстрыми этикетками и иностранными названиями (скотч, виски, бренди, сальватор, чинзано, мартини и другие). Если честно, то всё это можно было назвать просто горьким пойлом (кроме мартини). Ликёры правда очень понравились. Мягкие и сладкие и пились приятно. Ими сверкали все ларьки на вокзалах, на тротуарах, в остановочных киосках. Тогда же впервые узнал коварство цыган.
Приехал как то в Питер в очередной увал и хотел себе купить пуховик. Тогда пуховики только начали появляться. Деньги, часть со стипендий отложил, часть родители прислали. Собирался на Апраксин Двор. И тут меня остановила циганка у Балтийского вокзала. Она взяла меня за руку и сказала, что у меня есть товарищ Вова, из-за него будут у меня неприятности. Я же тогда не знал, что у цыганок такие фишки. Ведь наверняка у многих найдутся среди знакомых Вовы. Я остановился, а дальше как в тумане… покажи деньги, достань их, я их очищу от сглаза…бла-бла-бла. В общем очнулся, ни цыган ни денег. Ну как же так то? А как же Будулай? Как же тяжелая кочевая жизнь? И тогда я без денег и без билета сел на электричку и зайцем смог доехать до Мартышкино. Там контролер меня высадил. Мартышкино это была предпоследняя остановка. Следующая Рамбов. Я продержался почти всю поездку. На станциях выходил из переднего вагона и перебегал в задний. Но так вышло, что контролер таки настиг меня между остановками. Курсантские билеты наши не действовали. Ну то есть на Балтийском вокзале и контролеры метро и контролеры электричек были в курсе, что мы полугражданские, а значит без льготного проезда в отличии от тех кто носил погоны.
Станция Мартышкино не от слова «мартышка», от слова «мартыши». Когда Петр 1 строил Кронштадт, то повелевал, абсолютно всем лодкам, плывущим в ту сторону брать с собой по камню. А эти перевозчики назывались Мартышами.
Я шел пешком почти 10 километров по рельсам, потом через лес. Замерз, есть хотелось. Многое передумал. Про потерянные деньги по глупости, про то что буду маме рассказывать, почему пуховик не купил. Вообще с деньгами я расставался легко но не беспечно. А тут меня просто надули как малыша детсадовского. Вот это то и было обидно. Всю жизнь думал, что я не лох, и вдруг лох. За то теперь на всю жизнь имею опыт.
И потом мне местные пояснили, что это не те цыгане, что в фильме про Будулая. Это другие. И лучше к ним вообще никогда не подходить, а лучше бежать от них и даже не разговаривать. Вот с тех пор, если вижу, что ко мне направляется такая вот разноцветная особа, сразу шлю ее на три буквы. И даже если они клянчить начинают на хлебушек детей покормить, близко не подпускаю и ничего не подаю. И мне абсолютно их не жалко. Этим нелюдям дай палец, руку откусят. Нет у них ничего святого и им на твою судьбу наплевать.

(продолжение следует)
Комментарии (0)

Нет комментариев. Ваш будет первым!