+9 RSS-лента RSS-лента

Блог клуба - Историко-литературный

Администратор блога: morozka74
Золотой Затон. Астрахань. - Кирилл А. Морозов
Золотой Затон. Астрахань.
К вечеру понедельника нас человек 7 привезли в воинскую часть 20527 в штаб 73-й бригады катеров охраны водного района (73 БРК ОВР). В Каспийской флотилии кораблей не было. Там были только катера. Большие и малые. Ракетные, артиллерийские, базовые тральщики и прочие вспомогательные. Каспий это мелководное озеро. Самое большое озеро в европейской части планеты. Морем его называют из-за размеров по периметру. Глубины в основном 3-5 метров. В фарватере 7 метров. Поэтому там все суда с малыми осадками.
Нас построили в штабном корпусе напротив дежурной части. Пришли офицеры. Опросили каждого, кто и что закончил в плане учебы. В нашем строю оказалось двое с техникумом, один с высшим образованием после Таганрогского института систем управления, и я с ЛМК с дипломом младшего радиоинженера.
Оказывается это были флагманские офицеры бригады, и они набирали себе специалистов. Тех, кто был после техникумов, определили сразу на пост ПВО. Таганрогского определили на боевой информационный пост. А вот со мной не знали что делать и как делить. Я был и радиооператор-телеграфист, код Морзе принимал хорошо и в радиосетях Щ-кодами работать умел. А так же я был с опытом эксплуатации и ремонта РЛС. По этому, со мной потом отдельно беседовал начальник штаба, флагманский связист и флагманский РТС. То есть БЧ-4 и БЧ-7.
Так же была аттестационная комиссия на следующий день. Мне определили служить 1 год. Уже легче.
Мне дали подумать время до среды. За эти 2 дня меня флагман БЧ-4 отвел на узел связи. Передатчики были мне все знакомы. А на следующий день флагман БЧ-7 меня повел на пирс катеров и поводил по судам.
Связист говорил, что служить буду без напрягов сутки дежурства через двое. Никаких зарядок и муштры. Тут же в штабе. Беспрепятственный выход в город в свободные от дежурств дни. И на штат поставит на контрактную должность, и деньги будут платить как контрактнику. Красота!
А флагман БЧ-7 говорил, что будем с ним ходить по Волге и в Каспий на катере связи, обслуживать и инспектировать судовые РЛС. А вот это уже интереснее. Глаза у меня загорелись, Ну вот же частично но мечта моя сбывается. Выходы в море.
В среду меня снова вызвал начальник штаба и спросил моё решение. Да где такое было, что бы у матроса-срочника спрашивали где он хочет служить? Я не задумываясь сказал, что хочу служить в БЧ-7. Связист немного обиделся. Ну, при выборе всегда есть минусы и плюсы.
Флагманским связистом был к3р Бахтияров Наиль (отчество не помню).
Флагманским РТС был к2р Сенников Игорь Афанасьевич. Мужик высокий, худощавый, седоватый с усиками. Бывший десантник и бывший морпех. В РТС его списали после каких то боевых событий, где он получил ранение. Подробностей он не рассказывал.
Теперь немного про 73 БРК ОВР. Штаб бригады и базирование катеров находится в Золотом Затоне. Штаб это в/ч 20527. Там же находилась и береговая база обеспечения, кубрики для штабной команды, столовая, автопарк, и небольшие склады с каптерками флагманских специалистов.
Когда то давно на этом месте была колония-поселение. Но потом ее превратили в штаб бригады.
Каждый день описывать не буду. Просто немного расскажу про некоторых персонажей и про отдельные эпизоды службы.
Все офицеры штаба имели потрясающее чувство юмора. Постоянно подшучивали друг над другом и подкалывали тоже. Молодых призывников подсылали друг к другу то за ведром компрессии, то за секельным маслом.
Мичманы все были при деле. Дежурили или занимались обустройством части и ее обеспечением. Матросов в штабной команде было 12 человек. И еще 10 человек на береговой базе. Были и караси после половины года службы, были борзые караси после года службы, были годки после полутора года службы и были деды-дембеля, те кому оставалось от трех месяцев до дембеля. Дедовщины и прессинга не было со стороны старших по призыву. Все были при деле связистами, ПВОшниками, канцелярами, СПСниками. Все несли дежурства и вахты и на глупости типа дедовщины у них просто не было ни сил ни желания. Хотя и были конечно некоторые аспекты, в виде уборок. Годки и деды не убирались в кубрике и не мели плац и территорию. Когда у них пошла стодневка (100 дней до приказа), каждый 10-й день они требовали им жарить картошку. И за этим следили «борзые караси». Караси вечерами на камбузе жарили им картошку. Ну вот в принципе и все напряги. Некоторые были в звании старших матросов. Даже одну полоску было сложно получить. Ведь это должность командира отделения. А отделений у нас не было. Да и что бы получить звание, надо было сдавать серьезные зачеты по уставу. Так было у нас. И те, кто был старшими матросами, гордились своей одной полоской на погонах. Старший матрос (стармос) это то же самое что и ефрейтор сухопутный. И когда некоторые умники, которые говорят, что лучше иметь дочь проститутку, чем сына ефрейтора, я таким говорю, а вы сначала хотя бы попробуйте стать ефрейтором, по честному. Не так как штабные писари мутили с военными билетами, оставляя строчку перед печатью для звания, а потом вписывали туда звания перед дембелем, а по настоящему, через зачеты и заслуги. Ведь зачеты сдать мало. Надо еще себя проявить в службе. Показать какой ты.
В самой воинской части большого плаца не было. Площадка человек на 30 вместимостью и посередине беседка. Муштры там не было. Только построения перед убытием в увольнения. Иногда сборы объявляли для доведения приказов или новостей.
Два раза приезжала машина с кинопроектором и показывали фильм, развесив экран прямо на стене казармы.
""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.


Штабная команда 73 БРК ОВР. Внизу третий слева я. Слева от меня стармос Дима. Он тоже был с высшим образованием и дослуживал свой год.
Сзади та самая беседка, а по краям разметка площадки.

Все парни в команде были нормальными. Не было заносчивых или тихушников.
""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.

Это фото перед КПП части. Называть всех не буду. Просто уже не помню. Скажу только что тут парни из Уфы, Астрахани, Тамбова, Саратова, Самары.

""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.

Фото в кубрике.
""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.

Извините за качество, но других всё равно нет.

""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.


Вот настоящие пацаны! А не те, что в сериале чушпаны. Те просто стая гиен и шакалов, которые к тому же и друг друга грызут. А вот эти на фото настоящие. Вот такие парни спасали подводные лодки, задраивая себя в отсеках, и мучительно погибали. А те, что в сериале, разве они смогут собой пожертвовать ради других?


""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.

Фото у меня в основном сделаны все в штабе. Между выходами на инспекцию я дежурил на БИПе (боевой информационный пост).
""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.

На ПВО тоже немного послужил, но так и не освоил премудрости этой специальности.
""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.

С Димкой на БИПе. Ему тогда оставалось месяц служить. Стармоса тоже долго получал. Сдавал зачетов много.
""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.

И еще несколько фото без описания. Просто так.
""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.

Это я на БИПе


""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.


Вот про штабную команду и всё. Так что любите девушки простых романтиков, отважных летчиков и моряков.

После увольнения в запас я еще несколько лет общался с некоторыми. Потом узнал, что один выбросился из окна (водка). А другой поехал поступать в Калининград в военно-морское училище. Оттуда его привезли в цинковом гробу. Что случилось я так выяснить и не смог.


Продолжение следует…
После Балтийска - Кирилл А. Морозов
После Балтийска

Приехал домой. Февраль 1996 года. В вагоне переоделся в форму выпускную. На вокзале встречал отец. Я перед отъездом с Павелецкого вокзала из Москвы звонил по таксофону домой, сообщить, что еду домой…
По пути домой рассказал ему всю историю с Балтийском. И еще добавил, что службы срочной мне не избежать. Ну он то сам тоже служил, потом в военном училище учился. Потом снова служил в МВД. Воспринял мою новость как само собой должное. Правда, когда он служил, были 60-е года. И в то время с каждым годом жили всё лучше и лучше. Цены снижались, становилось безопаснее на улицах, и бесплатно квартиры выдавали. Да и продукты были настоящие, без всяких там Е249.
Напомню. Это был февраль 1996 года. Басаевская банда сделала налёты на Буденновск и Кизляр. На больницу и роддом. Нормально, да? Смелые джигиты-войны налет сделали на беременных женщин, детей и больных. И где же смелость джигитов? Но наши депутаты пошли еще дальше. Они выполнили условия бандитов и вывели войска из Чечни, а басаева приняли в депутаты. Ладно, не мне судить.
Просто обстановка была такая, что призыв мне грозил именно Чечнёй. Я лично конечно бздел и в то же время прятаться не думал. Пусть будет так, как будет. В конце концов, возвращались и с Великой Отечественной и с Афгана и с первой чеченской. Не все, но возвращались.
Я устроился на работу. Практически по специальности. В производственный узел технологической связи города. Обслуживал телетайпы, рации, и разные другие средства связи муниципальных организаций. Свой опыт и знания проявил в первые две недели и меня назначили старшим мастером. Я ремонтировал оборудование не наугад по опыту методом тыка, а как учили, брал схемы, читал их, мерил и вычислял параметры и практически с первой пайки менял вышедшую из строя деталь. И так же выяснял причину ее выхода из строя. Ведь нас учили не только найти сгоревший элемент, но и причину его выхода из строя. Ничего плохого не могу сказать про тех мастеров, которые работали со мной. У них опыт был большой, они каждые выходы из строя выявляли по симптомам поведения аппаратуры, и сразу безошибочно меняли деталь нерабочую. Правда были случаи, что этого было недостаточно, и аппарат снова выходил из строя с той же проблемой. Но тогда они меняли уже 2 детали или весь узел. У меня же подход был другой, науками писаный. Мало того, что надо найти сгоревший резистор или транзистор, надо выяснить, почему это случилось. Ну не буду хвалиться, но меня, 22-х летнего сосунка приняли с уважением, после того как я кое что починил, что лежало у них в списанном виде.
Я работал спокойно, каждый день был одинаковый как все пройденные ранее. Паяльник, тестер, осциллограф, генератор частот, были моими кормильцами. Зарплата средняя. Были шабашки, в виде установок магнитол в машины, или ремонта бытовой техники. Но душа еще тосковала по кораблям и по морю. Ну как же так то? У меня в багаже знания по ремонту судовых сложных радиоприемников и передатчиков, радиолокационных станций. А я тут пылесосы с фенами и телевизорами чиню. А про аппараты связи и вовсе можно было забыть. Там нет таких сложных плат. Телевизор сложнее.
Вот так я проработал до мая 1996 года. Коллектив был весь дружный. Все спецы после техникумов и ПТУ. Практики было у них много. И они, увидев мои фото и зная мой багаж знаний, никак не могли понять, почему я не на флоте, почему я не на судах, а тут, в степях с паяльником. Да, я выглядел в их глазах немного глупым. А я никому и не рассказывал почему. Им не понять. У нас городок в степях, не портовый, и объяснять долго.
И вот гром среди ясного неба! Повестка. Никто мне её не приносил. Её просто кинули в почтовый ящик без всяких росписей. Вот теперь и подумайте, какое ментальное сознание было в то время у людей. Не надо было доказывать, что повестку вручили под роспись. А сейчас как? Вооот…
Повестка пришла 15 мая. Мне 22 года. Мама конечно же расплакалась, отец хмуро посмотрел, и сказал… повестка в наше время была гордостью. Не надо скорбить, а надо радоваться, что наш сын нужен, и отдаст долг.
Я еще раз напоминаю, что середина 90-х это был перелом менталитета людей. В конце 80-х поднялась тема дедовщины остро. Однако от армии тогда еще не косили. Косить усиленно начали как раз после 1991 года. Вот тогда менталитет ломался. Дедовщина, землячество, Чечня. Это всё пугало призывников. Вроде бы и надо служить, но калечиться и умирать не хотелось.
Молодежь не понимала, как жить, а пожилые понимали, что лучше не будет.
16-го мая 1996 года я прибыл в военкомат. Я специально надел выпускную форму, надеясь на какие-то форы и преференции. И тогда комиссия однозначно меня определила на Черноморский флот. Купцы должны были приехать через 10 дней. Однако у Отца было иное мнение. На ЧФ была непонятная вакханалия, связанная с дележкой флота. И когда я приехал домой и сообщил, что через 10 дней призываюсь на ЧФ, отец резко подскочил и куда-то ушел. Помню, он тогда схватил из серванта коллекционный подаренный ему на юбилей греческий коньяк «metaxa», в красивой жестяной расписной коробке, и унес с собой. Коньяк этот ему дарили наверное, лет 20 назад. Сколько себя помню этот коньяк всегда стоял в серванте на самом видном месте. А когда мы переезжали с квартиры на квартиру, он этот коньяк как грудного ребенка укутывал, что бы нигде не повредить случайно. «Metaxa» и сейчас стоит как 100 грамм черной икры, а тогда в середине 70-х в СССР его, наверное, могли достать только дипломаты ну или еще какие партийные деятели.
Отца не было до поздней ночи. Он пришел под «шафе» о объявил, с утра еду с вещами в военкомат и меня забирают 17 мая 1996 года на Краснознаменную Каспийскую флотилию. Он, вероятно поднял старые связи, нашел нужных людей и за эти несколько часов решил мою судьбу. Разумеется, я и мама были в шоке. Ну зачем? Ну как так то? Ну ведь еще 10 дней можно было дома побыть… а тут завтра. Но я тогда не знал и не понимал. Мой отец оказался прав. И позже узнаете почему.
К 09.00 17 мая я с рюкзаком и кое-какими припасами еды, прибыл в военкомат. Нас именно в тот день осмотрела медкомиссия, и к 15.00 нас погрузили в автобус. В нашей команде призыва было всего 10 человек. Купцы были контрактники-старшины. Трое. Даже не прапорщики, не мичманы. Это я потом узнал, что Каспийская флотилия для нашей республики в плане службы это рай. И потом не раз убедился.
На старом автобусе «Кубанец» нас довезли до вокзала. Там нас перегрузили в «Икарус» и мы поехали к месту службы в город Астрахань. Со мной в команде были 2 ростовчанина, 1 калмык, 1 казах, двое вообще не пойми хрен кто, остальные славяне. Всем по 18. Мне 22.
В пути пили водку вместе с «купцами». Ехали почти 8 часов. Приехали к вечеру на автовокзал Астрахани. Оттуда нас забрал военный ГАЗ-66 и доставил в 41-й флотский полуэкипаж Краснознаменной Каспийской флотилии. Воинская часть 15197. Я был удивлён. Эта воинская часть военно-морского флота находилась среди песков, в пустыне, недалеко от поселка Стрелецкое. Моряки в песках!!! Это было для меня шоком. Даже не река, а пустыня песчаная. В морской форме среди песков и степей!!!
И вот мы к вечеру пересекли КПП в/ч 15197. Дальше будет страшно…
Первый экстрим, за час до прихода в в/ч, (а мы шли по пустыне, нас высадили на дороге, водила «шишиги» сказал, что не успевает на береговую базу к назначенному времени), так вот пока шли по пескам через пустыню, нас одолевал ветер с песком. А когда он затихал, на нас нападала астраханская мошка. Мошка, это насекомые размером с четверть спичечной головки, но приставучие и очень донимали. Но они не кровь сосали, они откусывали микроскопический кусочек кожи, и потом это место зудело, чесалось и даже выпирало в болячку. Ну, то есть мошка откусывала, а человек расчесывал до кровавой болячки. Порыв ветра мошку сдувал, но вместе с ветром летел горячий песок, и казалось, что тебя трут наждачной шкуркой.
В части нас контрактники передали дежурному по части… старшему мичману. Понимаете масштабы??? Дежурный по части – сундук!!! Ответственный по части – старший лейтенант тогда был. Фамилию помню. Называть не буду. Он был похож на немца, которые тиранили наши деревни и села в 41-х годах. Высокий, худой, белобрысый, глаза большие, лицо худое, уши торчат, нос выпирает. И главное, под мышкой палочка-плётка. Я не хочу обидеть чувства «верующих» в наш флот, но ребята!!!, поверьте!!! Он реально был похож на истинного арийца и манерами и видом. Ему только не хватало акцента типа «ктё путет арпайтен, тёму ничеко не путет, кто не путет арпайтен, тот палючит са…са…са…салюпу».
В общем он нас сопроводил в нашу казарму. В казарме было 8 кондиционеров, врезных в окна, которые гудели так, что казалось, что мы будем спать под истребителем с работающими двигателями.
В середине мая 1996 года, в Астрахани стоял зной свыше 35 градусов тепла. А внутри казармы было все 45. Кондёры конечно спасали, но спать не давали. Это были врезные кондеи БК-1500 Бакинского производства. Они гудели и от них вибрировали не только стекла и рамы, но и стены и пол.
Мы были первой командой которая заехала в этот призыв в эту казарму. Кубриком язык не поворачивается назвать это строение посредине песчаной пустыни.
Нас посчитали и сказали построиться перед рейхканц… стоп! Перед канцелярией))) у этого самого старшего лейтенанта-арийца. Он вышел, посмотрел на нас надменно сверху вниз, и что-то кивнул какому то срочнику-матросу. Тот его кивок перевел на наш русский язык. Матрос объявил, что надо выдать партизан… стоп))) надо вывернуть сумки на простынь. При чем вещи отдельно, а еду отдельно. Для меня это было не ново. Такое в ЛМК было уже. И я знал, что хорошие вещи на службу брать нельзя. Тем более консервы. У меня было пара бутербродов с колбасой, один огурец, и еще с пяток пирожков. Я вытряхнул. Из вещей была старая, стираная мастерка, из папиного гаража, в которой он чинил машину, пара носков, полотенце. Было не жалко.
А вот остальные понабрали тушенки, дефицитной сгущенки, рыбных консервов. И не по одной банке. Ээхххх. Ребята!!! Всё это было изъято. Кроме пирожков, плюшек домашних и бутербродов. Консервы, конечно же ушли сразу в канцелярию. А то, что было типа бутербродов и пирожков, ариец брать не стал. Оно и понятно, а вдруг пропавшее в жаре, или отравлено партизанами?))).
Потом нас отвели в спальное помещение, матрос в форме срочника сказал, что у нас есть половина часа умыться и лечь спать. Занимать места строго плотно. В спальном помещении шконки стояли в один ярус, но их было не меньше ста.
Но спать мы не легли. Мы доедали то, что нам осталось в виде пирожков, бутеров и кое каких овощей. Пойла не было, пили воду из крана в умывальнике. Вода была слегка соленая. Потом разбрелись по шконкам.
Наутро нас подняли в 6 утра. Тем, кто был со мной, было непривычно, мне было нормально. 4,5 года казармы в ЛМК меня приучили к этому. Я знал на что шел, по крайней мере я так думал. Нас погнали (другого слова нет) на зарядку. Гнали нас пинками и криками… давай запахи! Быстрее запахи!!! Тарахтите запахи!!! Оказалось, до присяги мы - «запахи». После присяги – «духи». А «караси» мы будем после 6-ти месяцев службы. Вот в чем отличие срочной службы и учебы в курсантах. На первом курсе в ЛМУ мы были сразу «караси». А тут только всего лишь «запахи». Но я был уже «закаленный», а этих пацанов мне было жалко.
Потом всё было по распорядку. Личная гигиена, приборка и строем в столовую. В в/ч столовую называли камбуз. Но в ЛМК камбуз был место, где готовили пищу. А принимали ее именно в столовой. Еще одно отличие.
Рацион конечно же был получше чем в ЛМК. Не знаю с чем это связано. Но для сравнения напишу. В ЛМК завтрак был из каши овсянки или перловки на воде, масло, хлеб, и 2 яйца. Одно в четверг, другое в субботу. В в/ч на завтрак давали булочку сдобную, макароны или кашу, масло, сгущенку банку на 4 матроса и чай. В разные дни давали икру кабачковую, сыр, яйца вареные. Иногда были квашеные бочковые огурцы или помидоры. Чай на столе стоял в чайниках. Можно пить сколько хочешь. При чем чай, стоял еще и у раздаточного окна в большом лагуне, и его можно было зачерпывать сколько хочешь. Опять же в ЛМК на завтрак времени отводилось столько, сколько кушает замкомвзвода. Он если поел, то значит все поели. А у нашего замка в ЛМК желудок был с кулачек как у котенка. Он 2 ложки поклевал и… «ВСТАТЬ ВЫЙТИ ПОСТРОИТЬСЯ!». В части на завтрак отводилось 30 минут. И никто никого не поднимал. Поел, иди на улицу и жди, пока другие поедят. Потом все строились и шагом марш. То есть в в/ч воспитание чувства локтя было с другой стороны. Один быстро поел и ждет, другой медленно поел, и его все ждут или наоборот. Но пока крайний матрос не поест, вся рота никуда не двинется. И от этого медленные - становились быстрее, а быстрые не торопились. К концу первой недели срочной службы, уже все ели одинаково по времени. По тому как быстрым хотелось успеть покурить, а после завтрака перекур мог состоятся только на экономии времени на завтраке. 30 минут отводилось на всё. Хочешь покурить ешь быстрее. А те, кто не курят, тоже потом ели быстрее что бы дать покурить тем кто быстрее.
Но в отличии от ЛМК, в части не было пар и занятий в учебных корпусах. Дело в том, что 41-й флотский полуэкипаж это не учебка, а карантинка. Я в учебке, где по пол года учат срочников специальностям, не был. Тут муштровали на плацу в течении двух или трёх недель, потом принимали присягу и дальше отправляли по частям. Я там пробыл почти 4 недели.
Утром подъём, зарядка, умывание, приборка, завтрак и на плац топтать бетон «гадами». И опять напомню, вся муштра происходила под палящим солнечным зноем на раскаленном бетонном плацу, на небе ни облачка в абсолютное безветрие. Внутри ботинок ноги просто распаривались до состояния «в бане сморщились от воды». Потом обед час. В кубрик строем, учить устав. Кто выучил, рассказал старшине всё что выучил и можно поспать пару часов, но раздевшись и уложив форму. Как в детском садике, послеобеденный сон. Потом в 16.00 опять плац, до ужина. После ужина час личного времени, написать письма, подшить погладить форму. Снова плац и отбой.
После отбоя приходили из другой казармы морпехи. Это был отдельный взвод сопровождения воинских грузов (ОВСВГ 362). Там ребята были под 2 метра ростом, и широкие как медведи. Хотя им тоже было по 19-20 лет, но они были богатырями. Все весили за сто кило, но не жиром с животами а мышечной массой.
Нам на обед давали на 4-х один бачек первого и 1 бачек второго и по котлете. Им давали 2 бочка первого на 4-х, по 2 котлеты каждому, и по банке консервов каждому. Нам давали 1 банку консервов на 4-х.
Так вот в части они были главными. Без их разрешения ни одно событие не происходило. Они следили за порядком.
После отбоя они приходили к нам новобранцам и гоняли нас полетами, подъём-отбой. Однако, я был опытный и знал хитрости еще с ЛМК. Я форму укладывал за секунд 30, а без укладки отбивался за 8 секунд. Они это увидели, вывели меня и спросили, кто меня гонял на полётах ранее? Я честно рассказал, что 4,5 года был на казарме, там и намуштровали. А сюда попал, так как не захотел отрабатывать на флоте. Они конечно же не поняли, о чем я. Но решили, что я был курсантом военного училища, за что то был отчислен и попал на срочную службу. Но так как я не шакал (офицер) а матрос, то мне почет и уважуха. Потом они меня погоняли по инструкциям дежурного и дневального. Я их с ЛМК помнил наизусть. Ведь все инструкции взяты из общевойскового устава. Только слово «курсант» надо поменять на «матрос». Но я и этого не делал. Я без запинки рассказал инструкцию дневального и дежурного со словами «курсант». Они посмеялись, и узнав, что мне 22 года, просто дали добро мне больше не летать со всеми. И тем трём «дедам», которые были в казарме, строго указали меня не привлекать ни к каким работам и не гонять.
Это не была дедовщина. Нас не били и не унижали. Нас просто гоняли и муштровали. Ну и еще каждый день по 5 матросов ходили в кубрик к морпехам и у них делали приборку.
И еще я заработал баллы в свою копилку. Я играл на гитаре чуть выше дворового уровня и знал несколько песен про службу и Афган. Морпехи после ужина меня забирали с муштры и слушали песни в моем исполнении. Именно слушали, тихо сидели и молчали слушая. И если кто-то вдруг начинал громкими разговорами им мешать, они его резко осаждали.
Вообще хочу сказать, что в этой части было всего 4 офицера. Командир части к2р Лебедев, его мы увидели только на присяге. Его заместитель по службе капитан-лейтенант Шулепин, огромный сильный и широкий морпех. Этот ариец старший лейтенант, я вообще не понимал чем он там занимался, кроме того что ходил по территории со своей палочкой-плёткой под мышкой. И был еще особист. Все остальные должности были заняты мичманами и старшими мичманами. Они были командирами рот, замполитами, и прочими заведовавшими хозяйством.
Отдельно про камбуз. На камбузе вольнонаемных поваров не было. Всё готовили матросы, назначенные на должности кулинаров и кашеваров. Их было человек 5 на весь камбуз. Их либо в учебке обучили кулинарить, либо закончили какие то кулинарные ПТУ. Но готовили вкусно, с душой.
Один матрос с выслугой в 1,5 года вставал в 4 утра, замешивал тесто, и к 8 утра выпекал свежие вкусные сдобные булочки к чаю. Другой матрос к 6 утра приходил и готовил завтрак на всех. Ему в помощь назначали одного новобранца на весь день. Еще один матрос-годок заведовал маслом, хлебом, сгущенкой и консервами. Он делал раскладку по тарелкам и сам всё разносил по столам. Одновременно в части могло быть не более 50-ти-70-ти человек, и он справлялся сам. На посудомойке был матрос-штрафник. О нем позже напишу. Столовой заведовал сундук. А вот чем занимались там контрактники я вообще не понимал. Они просто слонялись по части, а вечерами выпивали и закусывали изъятыми у новобранцев продуктами.
За территорией части с другой стороны примерно в полукилометре в песчаной балке часто стоял черный дым. Как мне сказали морпехи, там была мыловарня. И там тоже 2 матроса годка мыло делают. Мыло нам выдавали в неограниченном количестве. Оно по цвету было как хозяйственное, но мылилось плохо. Байка ходила, что на мыловарню привозили утилизированных в городе собак, ну и там далее по технологии. Я не знаю, правда это или байка. Не проверял.
Был еще медпункт. Там была медсестра. Не молодая, но обаятельная, и у медпункта постоянно кто-то крутился из контрактников.
С противоположной стороны от КПП был высокий забор из рабицы. Там была часть связи. Через сетку было видно несколько машин связи на базе «зилов» и «ГАЗ-66», было развернуто антенное хозяйство и сверху было всё это покрыто маскировочными сетками под цвет ландшафта. Морпехи сказали, что это батальон спец связи. Матросов я там видел не более 10 человек.
Так прошло 2 недели моей срочной службы в 41-м флотском полуэкипаже.
С каждым днем пребывали новые призывники. По 2-3 человека. Это привозили местных астраханцев. Двое из них состояли в уличных группировках. Они решили взять в оборот остальных, кто был в нашей роте. Начали сразу в лоб. Ничего делать не хотели, орали и оскорбляли таких же как они, призывников. Однако с одним из них я вступил в перепалку, когда он пытался меня напрячь вместо него отстоять смену дневального. Я резко ему дал понять, что я старше его на 4 года, и поболее его был на казарме, ну и так же сказал, что он такой же запах как и все тут одного призыва. А если будут в мой адрес еще выпады, то можете проверить, что вам потом будет. Конечно же я блефовал. Однако у меня были морпехи в приятелях, и это была моя козырная карта. Но они, вероятно, не рискнули проверять последствия. Вот такая она смелая уличная шантрапа. Ровно до того момента пока им не дашь ответку.
Но и это было не самое плохое, что могло произойти в этой части.
Недели через три к нам привезли еще 10 призывников из Москвы и двух дагестанцев. Дагестанцы пока были в меньшинстве, пытались со всеми наладить контакт, шутили, общались, улыбались. Но, через дня три, из Махачкалы привезли еще человек 15 дагов. И вот тогда эти самые двое друзей резко поменялись.
Начался террор со стороны дагестанцев. При чем эти джигиты, толпой действовали. Они подходили кучей к одному, уводили в гальюн и там прессовали. Таким образом, они решили подавить характеры остальных призывников, и установить своё превосходство. Вот тебе и добродушный мудрый Кавказ.
За пару дней они достали всех. Пытались заставить стирать им носки и трусы, заставить вместо них приборку делать и на тумбочке стоять. Зная, что я старше всех в призыве по возрасту, они не рискнули начинать с меня, решили с молоденьких, с тех кто не может дать отпор или не сможет сопротивляться. Жертву выбирали изначально с маленьким ростом и щуплыми формами.
Первыми голову подняли ростовчане. Они и организовали сопротивление этим джигитам. Те двое «пацанов с астраханской уличной группировки» языки в задницы позасовывали, за то клички были у обоих… «Малой» и «Кастет».
Но был один нюанс. Без ОВСВГ 362 ничего не могло в части происходить. Морпехи узнали, что мы после отбоя будем дагов прессовать, и дали добро. Однако сказали что и сами не прочь подключиться к процессу.
И вот после ужина даги выбрали новую жертву, и повели за гальюн. Не дотерпели мы до отбоя. Накинулись мы тогда на них толпой и без разбора стали их месить. Они конечно же пытались отбиваться, но их 15 а нас почти 30. Да еще и когда шум поднялся, морпехи подскочили и стали нас разнимать. Правда по-особому. Нас они просто оттаскивали, а дагов отшвыривали ногами. Да это было жестко и жестоко, но это было. После того случая, горные джигиты больше не лезли к нам. Однако им всё равно не хватало чего-то в этом плане, и они начали среди своих искать и назначать жертв подчинения. Сначала они стали унижать двух лезгинов. Даже поговорка у них была (москвич не машина, лезгин не мужчина). Потом уже после присяги нас начали развозить по воинским частям, лезгинов тоже увезли, и они начали унижать уже своих тех, кто был слабее. Вот такие вот пауки в банке. До того момента я свято верил в мудрость и воспитанность горного народа. Но увидел и обратную сторону медали. Это явление и называлось в войсках «землячеством».
В десятых числах июня 1996 года, в пятницу, у нас была присяга. Ко мне приехала мама. Для меня ничего нового не было в этом действии. Родители, сестры, братья, строй, подход, читка присяги, отход в строй. Потом проход по плацу торжественным маршем без оркестра перед родственниками. Всё это я уже проходил почти 5 лет назад. Потом был праздничный обед. И он был действительно праздничным. Нам давали на второе настоящий гуляш из говядины. А потом всех распустили с родителями до понедельника утра.

""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.


Думаю вы узнали меня. Крайний справа самый минимально высокий это я. Мне было 22 года. Остальным по 18-19. Это фото было сделано на «полароид». В то время это был жутко дорогой фотоаппарат и диковинный. А один снимок к нему тоже стоил немало. Но мама кого-то упросила сделать фото, и ей фото отдали бесплатно.
Нас выпустили через КПП и все двинулись в сторону дороги. Через степь и пески. В принципе идти было недалеко, да и дорога накатанная была. Мама тогда неподалеку сняла на двое суток квартиру, и мы все два дня были там. Я отъедался и даже немного выпивал, без злоупотреблений.
На фото я и мама. В Астрахани в самое жаркое знойное время года тельняшек не носили. Так и гуляли по городу. Я честно думал, что это нарушение ношения форменной одежды. Оказалось, что нет. При жаре под 40 воздух проникал беспрепятственно под фланку и его движение охлаждало тело. Однако появлялся загар на груди в виде треугольника и на пляжах всегда можно было вычислить матросов, даже в гражданке по этому характерному загару. Чем патрули и пользовались прекрасно.

""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.


Мама к тому времени очень сильно болела. Лечение было не особо эффективным, и она несмотря на боли приехала ко мне на присягу.
На этом фото на заднем плане видно КПП той самой в/ч 15197.А вот знак на столбе вообще непонятно для чего поставлен. Там и дорог то не было.
""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.


А это местный астраханец. Прозвище было Кузя у него. Отличный воспитанный парень.
Еще я в Астрахани узнал, что в то время практически везде росла конопля и с ней практически не боролись. Ну не в клумбах конечно, но вот в частном секторе, вдоль заборов часто видел. И многие астраханцы ее свободно употребляли в разном виде. И курили и молочко готовили.
Вот так прошли мои первые недели срочной службы по призыву после ЛМК. Мне предлагали остаться в 41-м флотском полуэкипаже.
Был случай, дежурил на КПП и у нас кондер замолчал. Жара была неимоверная. Без кондера никак. Я спросил разрешения посмотреть, что там могло накрыться. Дежурный сундук сказал небрежно… валяй, хуже уже не будет, сломанное не сломаешь. Я снял переднюю крышку. От компрессора пахло жаренным маслом. Перегрев. Снял термостат, он был горячий и синего пережаренного цвета. Я спросил, нет ли где поломанных или списанных кондеров? Сундук мне дал ключи от хозблока. В хозблоке было поломанных кондеров не меньше десятка. Думаю, у них тоже были не серьезные поломки. Но мне нужен был термостат. Я нашел такой с виду не жареный. На всякий случай снял еще пару запчастей. Потом повозился в дежурке с кондером минут 20, и он запустился. И тогда сундук проявил ко мне интерес. Он освободил меня от дежурства и вызвал морпеха по прозвищу Балу. Ну немного познакомившись и поняв кто я и откуда такой умный и прошареный в электротехнике, он предложил мне посмотреть всю остальную сломанную технику. Ну из тех кондеев, что валялись в хоз. блоке, мне получилось реанимировать только два. Донорских запчастей не было. Да и поломки у всех были одинаковые. Термостаты выгорали. Потом еще чинил пару утюгов, настольную лампу и прочие несложные приборы. Это для меня были скучные задания.
Мне предложили остаться в 362 у морпехов. Говорили не служба а рай будет. Но я хотел именно на море, именно на воду. Я ведь корабельный специалист, мне в писари или в ремонтники идти не особо то и хотелось. Я морской радиоинженер, я эксплуатационщик радионавигационного оборудования судового, а ремонт это так, приложение к знаниям и умениям.
Кое-что еще могу немного рассказать про 41-й флотский полуэкипаж. Это была карантинная часть. Там не только муштровали к присяге. Там еще в отдельном корпусе содержали подследственных матросов. Был такой один, всегда на камбузе бессменный посудомой. Ему было 23 года. Он призвался 5 лет назад. Но долго не служил. Убегал из части. Даже из дальних частей которые были вниз по Волге расположены. Убежит, и его пол года ищут. Его возвращали 4 раза и предупреждали, что срок дать могут. Но он какой-то тупой был. Опять убежал. Его поймали и завели уголовное дело. Почти 5 лет бегал. Теперь еще и лет 7 ему светило за дезертирство. Дурачок. Два года давно бы прошли, чего добивался, какой цели, что и кому доказал?
В понедельник мама меня проводила до КПП, и потом уехала на вокзал. А вечером того же дня меня и еще несколько матросов забрал автобус и нас повезли в боевую часть. В Золотой Затон.



…продолжение следует…
Жизнь после ЛМК ВМФ - Кирилл А. Морозов
Выпустились мы в конце декабря 1995 года. Все время мы жили в стенах ЛМК и особо в жизни страны не участвовали. Мы конечно знали, что страна развалилась. Что в Грозном под новый год погибло много десантников, что наша армия непобедима и эти смерти при штурме Грозного какая-то случайность. Знали, что цены поднялись в тысячи раз, а зарплаты только в сотни. Что и эти зарплаты не платились месяцами. Но стипендию нам выдавали своевременно, и ее хватало на пару поездок погулять в Питере. Но перейду от политики к своей жизни.
После выпуска я в этот же вечер съехал из казармы. Попрощавшись с сокурсниками, не испытывая грусти. Ну просто не было того осознанного чувства, что больше никогда не увидимся. Просто казалось, как будто в отпуск съездим и снова встретимся.
Я пожил еще в Ломоносове 2 дня, у знакомых девушек устроили вечеринку (пьянку). Всю ночь и следующий день просто праздновали и выпивали. Мне выдали подъёмные деньги и их почти половину я прокутил. Билет на поезд у меня был куплен заранее, и я не беспокоился.
28 декабря меня провожала от самого Ломоносова до Московского вокзала одна девушка из нашей компании. Просто ей было грустно расставаться. Она не была моей, но вызвалась проводить.
Я до сих пор помню тот момент у вагона. Ночь, снежная пурга. Зелёный грязный вагон с запахом пота и ссанины, и у дверей я с сумкой и она. И видно было слёзы у нее, и какое то сожаление в глазах.
30 декабря 1995 г. я прибыл в свой провинциальный городок. Ну разумеется пьянки, гулянки, Новый год, друзья-подруги. Сходил после нового года на вечер встречи выпускников. Я был в морской форме. Красавец! Черный китель, на рукавах золотые шевроны с ромбами. Одноклассницы были в восторге, а я себя чувствовал почти генералом. Было много восторженных речей за бокалами шампанского. Учителя испытывали гордость за всех. Фото со встречи выпускников я показывать не буду в связи с тем, что не знаю, насколько хотят быть опубликованными те люди на них. А разыскивать каждого и спрашивать разрешения это пустая трата времени. Ведь у нас то в СССР, при оголтелом тоталитаризме было проще с этим. Соцсетей не было, фото только картонные. А самые публичные были либо в газетах, либо на досках почета. А сейчас вот демократия, свобода, при которой ничего нельзя делать публичного без разрешения другого, если это касается его. А вдруг чьи-то чувства будут задеты, унижены и прочая муть. Хотя широта свободы зависит у нас сейчас от положения и денег.
Ну, продолжу. Так отгуляв отпуск, мне пора было собираться ехать в Балтийск Калининградской области, по распределению. Мама конечно же была в очень подавленном состоянии. Ведь отправляя меня учиться в Питер, она была уверена, что получив образование и специальность я вернусь домой и останусь. Она ночами скучала и плакала, пока я учился. Она очень переживала за меня месяцами. Ведь тогда мобильной связи не было, только письма или телефонные переговоры с почты, которые не были частыми и были дорогими. А тут, я наконец-то выпустился, и снова надо куда то уезжать. Ну а что поделаешь? Так устроены военные училища. Тебя учили, кормили, одевали, дали образование, надо теперь долг вернуть, отработать на судах вспомогательного флота минимум 5 лет. Считаю это справедливо. Квалифицированные кадры попадали напрямую на флот, а не набирались у пивных ларьков с улицы.
Перед выпуском мы узнали кто куда и на какие суда были распределены. Вместе со мной в Балтийск были распределены Мадонна и Бужорик. Мадонна был из Могилева и собирался ехать в Балтийск после отпуска оттуда. Бужорик был из Молдавии но сказал что останется в Питере у брата, и поедет в Калининград из Питера. Мы тогда еще в декабре с ним договорились, что он купит мне и себе билеты на поезд Москва-Калининград, и мы перед поездом встретимся в Москве на вокзале. Я дал ему свой домашний номер телефона и терпеливо ждал его звонка. Напомню еще раз, в то время мобильной и доступной связи не было. Отпуск подходил к концу. И вот однажды раздался звонок. Я не знаю, как так получалось часто, но люди звонившие друг другу по проводному домашнему телефону обычно попадали в большинстве случаев когда желаемый абонент был дома. В тот день у меня не было никаких планов. Это был будний день, все друзья были на работах и я просто не строил никаких планов. Бужорик сообщил, что взял билеты на середину февраля. Сообщил дату и время выезда с Ленинградского вокзала в Москве. Встречаемся за полчаса у вагона. Я ему перевел деньги за билет телеграфным переводом. В то время перевод денег можно было сделать, только посетив почтовое отделение. Почтовый перевод шел дольше, но дешевле пересылка стоила. Телеграфный перевод доходил за пару часов, но стоил дороже. А тот, которому перевод пришел, тоже должен был идти на почту и получать его. Вот такие были приложения к жизни, а не в смартфоне как сейчас. Скажете что в этом хорошего? Да просто не было мошенников и подобных им мразей, которые сейчас при помощи «удобных» мобильных приложений воруют деньги у старушек.
До Москвы я доехал поездом. На Ленинградский вокзал я добрался с Павелецкого общественным транспортом. Никаких навигаторов и яндекс схем. Просто читал на остановке маршруты на табличках автобусов. Примерно знал ориентировочные остановки и еще в то время можно было просто подойти к пожилому человеку, по виду опытный старожил, и просто спросить как и куда добраться. И люди помогали, и объясняли. Тогда в феврале 1996 года люди еще не были такими обозленными, хотя и измученными безденежьем и ценами. И Москва, Москвабадом или Москвастаном не называлась.
На вокзале было много народу. Наперсточники через каждые 5 метров зазывали поиграть на удачу. Демонстративно выигрывали «подсадные утки», изображая искренность того, что они тут не причем, и просто мимо проходили. Но к тому времени я получил в Питере, на 3 курсе, 3 хороших жизненных урока. В наперстки играл, проиграл стипендию. Цыганки гадали, лишился трех стипендий, куртки и маминых денег, которые были мне присланы для покупки пуховика. Игровые автоматы. Проиграл тоже немало. Поэтому, несмотря на то что меня пытались приобнять и дружески воркуя подвести и поиграть в наперстки, я выворачивался и шел мимо. А таких попыток было несколько. Я уже выходил на перрон из крытой части вокзала, как вдруг нос к носу на ступеньках столкнулся с Бужориком. Подумать только!!! Москва на тот момент была городом с населением 7 млн., и тут вдруг бац… нос к носу два знакомых человека с разных концов страны. И никаких созвонов по мобильнику. Всего 1 звонок на проводной телефон в квартире из одного конца страны в другой. А сейчас что? В торговом центре мобильник сядет и всё!!!! Потеряшки в панике… Как нас, детей рожденных в СССР, готовили к самостоятельной жизни, и что сейчас… Делайте выводы какую страну-державу просрали.
И вот мы в вагоне, в плацкарте. Тогда не было ролтонов и дошираков и в вагоне пахло жареными курами, картошкой отварной с маслом душистым сливочным с укропом, колбасами, свежими огурцами. А туалеты были просто с педалькой и лючком. Скажу честно, запаха мочи не было. Может по тому что поезд был из Москвы, и пахло хлоркой и в тамбуре и в туалетах. В том вагоне, в котором я ехал из дома до Москвы, было всё наоборот. Воняло жутко, и было грязно. Ехали мы ночь.
Позже днем проезжали Вильнюс. Там уже всё было по-другому. Наш рельсовый путь был огорожен высоким забором с двух сторон и стояли автоматчики. Потом был таможенный досмотр. Скажу сразу, прибалты-таможенники говорили на русском чисто без этого их тягучего и кривого акцента. Проверяли паспорта, даже шутили. Ну не было ненависти среди простого народа. Эта нетерпимость к русским со стороны прибалтов искусственно насаждалась правителями. С нами в плацкарте ехал парень с Кавказа. Не было тогда бородачей. Он был смуглый жгучий носатый брюнет, без щетины и бороды, и главное, очень был добродушен. Он нам за время поездки несколько раз покупал чай у проводника и денег не просил, угощал. Он говорил, что кавказцы очень гостеприимный народ и радушный, и что бы держать эту планку, его отец учил проявлять уважение к попутчикам добрыми жестами. Мы его угощали нашими припасами, но он все равно ходил в вагон-ресторан, и после трапезы там, приносил нам яблоки и угощал ими. Хороший был попутчик. Приглашал на Кавказ к себе в гости. Говорил неважно, что мы знакомы несколько часов, он все равно будет рад нам. Вот как людей воспитывали в СССР. И те поколения, которым тогда было по 20, а сейчас по 50 лет, были воспитаны и образованы.
Утром, когда рассвело, мы смотрели в окно. Мы ехали по Калининградской области. Везде было видно, что по стране шагает разруха. Умирающие села, какие-то лесочки, дороги в грязи, брошенная техника.
Вышли на перрон. Двинулись на выход. Тут же недалеко автостанция и автобусы. Купили мы билеты до Балтийска. Дождались автобуса. Расписание было, но оно не соблюдалось. Как пришел автобус, так и пришел. Правда хочу сказать, подали на посадку мягкий «Икарус-турист». До Балтийска мы доехали быстро. Хотелось кушать. На автостанции Балтийска мы нашли небольшую харчевню. На кафе это заведение не тянуло. Меню помню было скудное. Мы поели сосисок отварных, хлеб, запили компотом и пошли пешком искать нашу воинскую часть. Часть мы нашли быстро. Порт был в одном направлении. Там на КПП спросили, где отдел кадров. КПП было номинальным. Будка без ворот и шлагбаума и один военный матросик-срочник. Нас проводили в орг-строевой отдел.
Постучались в дверь, вошли. Узенький кабинетик, и за столом сидел капитан 3 ранга очень сильно похожий типажом на Полипова из фильма «Вечный зов». Светлорусые кучеры, такие же усики и такие же глаза как у Полипова. Будто актер этот там и был в форме кап3р.

""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.

Вылитый Полипов в форме капитана 3-го ранга.

Мы начали разговор с того, что прибыли по распределению на свои суда из ЛМК ВМФ. Он, ничего не говоря, забрал у нас все документы и ушел. Мы остались в кабинете. Вид у кабинета был такой, будто сделан был из какой то хоз. комнаты для хранения уборочного инвентаря. Под потолком одинокая лампочка на проводе. Дверь обычная фанерная. Стол кривой с подложками под ножками из бумаг. Через минут 30 он вернулся, сказал не глядя на нас, что нет таких свободных должностей, а работать мы будем там где нам скажут. И не факт что на судах. На наши вопросительные взгляды он сказал, что из Прибалтики (Лиепая) флот вывели, своих девать некуда. Дети с портфелями выходят с боевых катеров и кораблей и идут в школу. А между мачтами веревки натянуты и сушится бельё постельное и стиранные вещи. Из нескольких больших катеров сделали типа общаги. Укрепили их между собой бортами и там жили офицеры с семьями в каютах. То еще зрелище. Боевой военный корабль с башнями пушек и установками ракетными и вдруг белье и дети с портфелями.
Мы с Бужориком вышли на улицу. Гнетущая атмосфера. И грязь. Асфальта почти нет. Вероятно недавно расчистили и расширили береговую линию порта.
Мы вернулись и решили забрать документы и ехать домой. Мы ехали с настроением работать во вспомогательном флоте, отучились почти 5 лет, дипломированные специалисты, глаза горели, мечтали походами в море. А тут какая то клоака, необустроенность и неизвестность. И перспектива работать где то где скажут, нас не устраивала.
Я зашел первым и заявил, что отрабатывать я не хочу, прошу вернуть мне мои документы и рабочий диплом, и я уеду. «Полипов» побагровел, покраснел, вскочил и навис надо мной с криками типа, оборзел сопляк!, чему тебя родина учила!, да я тебя прямо отсюда на призыв отправлю! Я не знаю откуда ко мне пришло озарение но я нашел что ему ответить. Наверное в стрессовой ситуации у меня мозг мобилизовался по полной. Я ему тогда ответил, что во первых призыв только в мае а сейчас февраль, во вторых этим занимается военкомат а не воинская часть, и в третьих пойду служить в удовольствием, так как мне по жизни нужен нормальный чистый военный билет а не белый в 27 лет. И к тому же 2 года это лучше чем 5. «Полипов» выдохнул. Сказал, что я молодец, раз принял такое решение и добровольно. Полез в стол…(у него даже сейфа не было), достал мои документы, вручил мне и сказал… выход знаешь где, удачи. Не вздумай бегать, я отправлю в военкомат по месту твоего жительства уведомление о том, что ты отказался отрабатывать. Так я покинул его кабинет.
Бужорик после меня зашел. Там тоже слышался крик «Полипова». Вышел Бужорик с документами но без рабочего диплома. Сказал, что диплом кап3р не отдал. Только диплом об образовании. Так мы поняли, что больше нам тут делать нечего и надо идти на вокзал. Уже темнело, мы были голодные, билеты на автобус мы купили, но во сколько он будет не знали даже диспетчеры. Ждите, должен быть еще один. Мы стали замерзать. Если не поедим и желудок не запустим, то будет еще холоднее организму. И мы решили идти в ту харчевню у станции по одному. Сначала пошел кушать Бужорик, я остался караулить автобус. Потом сходил я после него. Автобуса так и не было. Но он пришел еще минут через 30. Мы насытились бутербродами с засушенной колбасой и скрипящим сыром и стало теплее.
В Кёник (Калининград) мы приехали около 20.00 часов. Пошли на ж/д вокзал. Ближайший поезд до Москвы был на следующий день во второй половине дня. Надо было где-то ночевать. Решили идти на вокзал. Денег то на гостиницу не было, так остатки на обратный путь. Когда мы вошли в зал ожидания, там народу было немного, но кроме ожидающих поездов были и просто бродяжки и бомжи. Они отличались от людей с чемоданами. Неухоженные, грязная рваная одежда, резкий неприятный запах, обросшие, спали на сиденьях, под некоторыми были лужи, и явно не от дождя. А ведь при СССР такое в принципе было невозможно. Милицейский патруль вяло ходил между рядами сидений, но им было не интересно ничего. Вся страна превратилась на тот момент в бродяжек по улице или бродяжек по жизни. Даже милиция не знала что делать с бродягами и ханыгами. Мы нашли пустой ряд сидений, решили спать по очереди. Как в ЛМК. Как дневальные. 4 часа Бужорик, 4 часа я. Не зря провели 4,5 года в казарме))). Пригодился опыт. А то могли обворовать, стащить вещи, документы и всё… мы бродяги.
Однако нам повезло. Когда мы заняли сиденья и решили сходить по очереди в гальюн, то после возвращения оба заметили небольшую табличку с надписью «Комнатки для ночлега». Решили узнать где это. Я не помню к кому му обратились, но помню отчетливо, женщина нас повела за здание вокзала. Там к вокзалу была пристройка, не имевшая общего перехода на вокзал. Внутри был коридор и по одну сторону 4 двери. Это и были комнаты. Цена была очень приемлемой. Что-то в диапазоне пары бутылок водки за сутки. Мы решили остаться. Отдали деньги, и вселились в комнату. Там было две 2-х ярусных кровати. Но проход был между ними с половину метра. Был еще стол и 2 стула. Я не помню, какие у нас с собой были припасы из еды, но хорошо помню, Бужорик достал из своей сумки бутылку настоящего молдавского вина «Букет Молдавии». Оказалось, что всё это время он возил с собой 2 бутылки этого вина, ну так, на всякий случай. И вот он случай. Мы ночуем в комнатке-ночлежке. Мы чуть побогаче бродяжек и бомжей. У нас есть кровать с простынями. Есть ужин и вино. И про дипломы и красивую форму мы уже не вспоминали. Есть крыша над головой и еда, и вот оно, то главное на сегодня.
В тот вечер мы выпили бутылку вина, поужинали и заснули. Утром проснулись в прекрасном настроении. Я не помню, как прошел тот день до нашего поезда, но помню отчетливо, когда мы отъезжали в вагоне от перрона, у меня было большое чувство сожаления и разочарования. Я подсознанием понимал, я больше никогда не ступлю на палубу вспомогательного судна ВМФ… Я хотел! Но мне не дали. Скажете что я был не настойчив и тверд? Тогда прошу представить: мальчишка 16 лет, сам поехал в Питер, сам правдами и неправдами стал курсантом, сам 4,5 года учился, тосковал по дому, мечтал о море, получил диплом… а по приезду к месту начала осуществления мечты, там был вместо мечты «Полипов» из «Вечного зова». И перспектива радиооператору со скоростью приема 140 знаков в минуту, быть телефонисткой-барышней (аллё барышня соедините…) … Вооот. Мне тогда было 22. И у меня были амбиции, планы и мечта. И тот самый к3р похожий на Полипова был не виноват. Он был заложником времени и ситуации.
Вот тогда я всеми клетками ощутил, что натворил миша меченый.
Какие-то там мудрецы говорят – забери у человека мечту и он потеряет жизнь. Да. Мечта моя сбылась частично. Я был курсантом, я стал специалистом морской профессии. Но моряком я не стал.
Мы приехали в Москву. С Бужориком попрощались, обменялись адресами, хотя и понимали, теперь наши дороги пойдут врозь. Когда я ехал домой, я понимал, море для меня перестало быть той целью, к которой я стремился. Если бы тот «Полипов» в Балтийске хотя бы полусловом обмолвился, что мы идем работать хоть на какое то плавсредство, я бы не задумываясь остался. Но портовым работником непонятно что делать… извините. Юношеская гордость и амбиции, при определённом багаже знаний и умений пересилила покорность.
Я не представлял что будет дальше. Но я был разочарован…


Продолжение следует…
17. Выпуск! Финиш! Новые старты! - Кирилл А. Морозов
Оставалось два дня до выходных, до выпускного дня. Дискотек уже не проводили, весь колледж готовился к сессии. Мы организовали сами для себя дискотеку. Турчик открыл помещение, где проводились дискотеки, и мы сами по себе веселились. Не обошлось и без алкоголя. Кто-то привел несколько девушек. Как им это удалось, я не знаю. Мы прямо в помещении около звуковых колонок сдвинули учебные парты, немного было закуски нехитрой, и немало баночной водки. Мы веселились, слушали музыку, выпивали. Все уже были одеты в выпускные морские формы. Основательно повеселившись, мы в 23.00 прекратили громкие гуляния, что бы не раздражать дежурного офицера. Всякое могло случиться. Дипломы то еще не у нас. Помнился горький опыт у предидущих выпускников, когда за считанные часы до выпуска их из-за пьянки лишали визы и званий.
И вот настало утро выпускного дня. Это была суббота 23 декабря 1995 года. Так как весь пятый курс был не многочисленный, а к форме нам не выдали зимней одежды, торжественное вручение дипломов руководство организовало в том же помещении у заочников, где проводили дискотеки. Настроение было радостно-торжественное. И немного было грустно. Мы понимали, что больше возможно никогда не увидимся. Местные то конечно могут встретиться, но вот мы, кто был из других городов…
Весь курс был построен. Сначала поступили организационные команды. Начальник ОРГСО кап. 2 ранга Клён Сергей Михайлович проводил всё построение.
- Равняйсь! Смирно! Равнение на флаг! Знаменная группа курсантов 4-го курса пронесла флаг… Клён сделал доклад кап. 1 ранга Скородумову (начальнику колледжа) о готовности курса приступить к вручению дипломов. Чиф отдал команду:
- Начальникам факультетов приступить к торжественному вручению дипломов!
Началось вручение. Курсантов вызывали согласно списков. Подход к столу, доклад, получение диплома, рукопожатие, отход в строй. Всё строевым шагом.
На всю процедуру ушло не более 2-х часов. Позже прозвучали поздравительные и теплые слова в адрес выпускников от Чифа и других офицеров-руководителей. Все были в парадных формах с кортиками. Красиво было. Потом прозвучала последняя команда «равняйсь-смирно!». Знаменная группа пронесла мимо нас флаг. Прозвучала команда «Вольно! Разойдись!»
ВСЁ!!!!!! Мы выпустились! Курсанты выходили из помещения и на крыльце подбрасывали вверх заготовленные монетки. Я не знаю откуда такая традиция, но выпускники военных и других военизированных училищ, всегда при проходе торжественным маршем на выпуске, подбрасывали горсти монет.

""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.


""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.

Диплома выдавали два. Один об образовании, и он выглядел как обычного техникума. И вот этот, рабочий диплом. Этот выглядит солиднее. Правда их нам на руки не выдавали, а направляли сразу на места распределения. Но как он оказался у меня, другая история.
Потом был торжественный праздничный обед. Мы заранее закупили шампанского, и в столовой на глазах у младшекурсников, за столами их открывали и праздновали. Открыто, честно, шумно. Нам не запрещали. Курсанты на нас смотрели с улыбками и небольшой завистью. Ничего ребятки, будет и на вашей улице праздник. Не мы первые не вы последние. Хотя мы гордились по особенному. Мы были ПЕРВЫМ выпуском младших инженеров.
Позже нам объявили, что из расположения роты (из кубрика) необходимо съехать в течении 5 суток. Нам выдали деньги на проезд к месту дальнейшей работы, и кое какие подъёмные. Примерно 4 средних зарплаты на тот момент.
Мой рассказ про ЛМУ-ЛМК заканчивается. Сколько жизненного опыта и знаний я приобрёл за эти годы учебы? Много, и всё позже пригодилось. А события какие были:
- Развал СССР
- Переименование ЛМУ в ЛМК
- Призывы в вооруженные силы курсантов
- Драки с бандитами
- Судовые практики, от которых остались неизгладимые впечатления
- Эпидемия в стенах колледжа
- Постройка и запуск курсантской бани
- Выпуск
Как говорил какой то китайский мудрец, что самое сложное это жить во время перемен и реформ. Но мы выстояли и дошли до финиша. 14 стойких курсантов из 60-ти.
В заключении еще несколько фото.

""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.

23 декабря 1995 года. После праздничного обеда на крыльце курсантской столовой. Младшие инженеры!

""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.

Немного пьяненькие от шампанского, но радости нашей нет предела
2 радиста и 2 судомеханика.


""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.

Мы доучились! Мы смогли! Мы лучшие!

""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.

На входе у легендарной «Пирожковой». Мы потом там продолжили отмечать выпуск, но уже с водочкой-селёдочкой. Нам выдали только кителя с рубашками и брюками. Верхней форменной одежды не выдавали. Но и за это огромное искреннее СПАСИБО руководству ЛМК. Они смогли нас обеспечить формой, в период, когда страна катилась в пропасть!
""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.


А это самый удачный кадр. Он последний был. За нами видно угол ЛМК на Красного Флота. По диагонали впереди нас «Пирожковая». Но главная ценность этого фото, это в кадр попал автобус. Автобусов к тому времени по Рамбову курсировало не более 5-ти штук всего. Их надо было ждать по 40 минут. А тут вот он, как будто тоже понимая, что это будет память, специально подставился в кадр. Уже и автобусов таких нет, а у меня на фото он есть.
Вот так из первокурсника в 1991 году я превратился в младшего радиоинженера в 1995-м году.

Сентябрь 1991-й год. 1-й курс.
Выпускник ЛМК ВМФ 1995 г.
""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.


""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.

Перед прибытием по распределению на суда, нам полагался отпуск. Я поехал домой. Дома уже меня ждали друзья-товарищи. Андрей и Игорь. Игорь окончил КВЛУГА, но у них распределения не было, так как Украина была уже отделена, и там заварился свой внутренний бардак.
Весь отпуск и встречу нового года я провел дома. Немного отметил с друзьями и свой выпуск в баре «Якорь». Символично в степном городе найти бар с таким названием и прийти туда в морской форме.
""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.


""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.

Праздновал с Андреем и Игорем свой выпуск. Девушки тоже были. Испытывал огромное чувство гордости за себя и за ЛМК. Спасибо тем курсантам из 1991 года, которые меня взяли тогда с собой в электричку.

""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.


С другом Андреем за столом в «Якоре»


""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.


Общее фото всей компании. Самые наши лучшие девушки и самые красивые.


""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.


Мой друг Игорь со своей девушкой (в моей форме). Всё таки девушка в форме – богиня!

Потом была дорога в Калининград, а оттуда в Балтийск. Мы договорились с сокурсником, который тоже был распределен в Балтийск, встретиться в Москве на вокзале. Договорились заранее. А теперь представьте себе ситуацию… Мобильных телефоном не было. Только через заказ переговоров, я звонил ему в Бельц (Молдавия). Сначала он и я купили билеты на поезд в один вагон и один плацкарт. Брали мы вдвоем билеты еще когда были в Питере, вместе в одной кассе, за 1,5 месяца. А позже по телефону согласовали время встречи на вокзале в Москве. Просто, Москва-Вокзал. И мы там встретились на входе на ступеньках. Без мобильников, без навигаторов…
Нынешнее поколение сейчас теряется, и друг друга ищет в магазинах посредством мобильной связи. Вот такая разница между нами «древними» и нынешними «продвинутыми».
Вот и всё! Я закончил своё повествование. Рассказывал только от себя и только то, что посчитал нужным. Дальнейший мой жизненный путь был очень далёк от моря. Я не думаю, что это кому то будет интересно, не знаменитость, не прославленный, и моя дальнейшая биография не будет интересна. Рассказ свой я строил исключительно про ЛМУ-ЛМК. Небольшие отступления были от темы, но без них никак. Если кто-то прочтёт, буду очень рад. Если кто-то оставит отзыв или рецензию, а может и поправит меня кое в каких фактах, приму, и тоже буду очень рад. Ну а если никто это не прочтёт, надеюсь, в глубинах интернета мой рассказ про ЛМУ-ЛМК всё равно не затеряется. Хоть кто-нибудь и когда-нибудь прочтет хоть пару абзацев.
Хочу выразить благодарность Михаилу Ровбут. Это администратор сайта про ЛМУ. Набрел на этот сайт случайно. Оставил отзыв под одной фото, и Михаил дал мне тот самый толчок, который побудил меня написать про ЛМУ.

СПАСИБО! ВСЕГО ВАМ ДОБРОГО! БЕРЕГИТЕ ПАМЯТЬ О ПРОШЛОМ! БЕЗ ПРОШЛОГО НЕТ БУДУЩЕГО!
16. 5-й курс. Финиш. - Кирилл А. Морозов
Вот и лето 1995 года подошло к концу. Закончилась крайняя судовая практика. Да и обучение по сути своей закончилось. Мы в ЛМК были самым первым в истории этого училища ПЯТЫМ курсом. Нашили на правые рукава фланок широкие длинные полоски из пяти курсовых уголков.

""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.


Я форму любил, и по этому в «деревяшке» у портнихи заказал вот такую курсовку, шитую из золочёного галлона. Выглядело это на радость нам, на зависть первокурсникам, очень авторитетно. 4 года обучения были позади.
Снова начались занятия. Но их было не так много. Опять ввели алгебру. Это был мой самый нелюбимый предмет. Функции, многочлены, несколько неизвестных, уравнения и производные. Были еще несколько новых предметов. Но они особо не были проблематичными.
Примерно к середине октября закончились все предметы. И начались курсовые, дипломные и подготовка к госэкзаменам. Алгебру помню тогда на экзамене завалил, но Валентина Михайловна Тоболина была очень лояльна и поставила трояк. Оставалось всего 2 месяца до выпуска, не стала меня мучить пересдачами.
Были еще серьёзные госэкзамены. Турчик тогда собрал маленький приемник с мининаушником, настроил его под радиомикрофон, который был у него для ведения дискотек. Наушник через рукав протянул и таким образом ему надиктовал наш отличник правильные ответы. Сначала он получил билет, потом написал записку и выбросил ее в форточку. Под окном стояли несколько курсантов. Они прочитали номера вопросов и через микрофон ему надиктовали. Он был первым испытателем такой системы. Но группа у нас была не многочисленная, всего в 2 захода экзамен сдавали, и когда Турчик передал мини наушник с приемником другому, то на этом и кончились экзаменуемые. Однако такая система практически не пригодилась, так как преподаватели не были заинтересованы завалить кого то. К тому же мы были первый в истории ЛМУ-ЛМК выпуск младших радиоинженеров. Нас было 14 всего. Да и если честно, подготовили нас к госам отлично. Турчик потом и сам говорил, что знал ответы на все вопросы. А систему просто хотел испытать. Позже мы ее продали второкурсникам. Передатчик микрофона работал на дальность около 25 метров. Провод наушника был спрятан в рукаве, сам наушник был телесного цвета. Он был снят со слухового аппарата (только та часть, которая имела мембрану). И его нужно в ухо подносить в позе «оперся головой на руку». Самое сложное это обговорить алгоритм диктования, и дать знать какие вопросы в билете.
Занятий у нас уже не было. Была куча свободного времени. Мы получили от преподавателей темы курсовых и темы дипломных.
Курсовую я писал под руководством Кайфаджана Александра Арутюновича. И дипломную тоже под его руководством.
Тема курсовой у меня была по расчету и подготовке к выходу судна в море. Сначала мне предлагалось рассчитать запасы и мощность судна водоизмещением 8000 тонн. Но я схитрил немного, и попросил у Кайфаджана судно попроще. Он снизил до 4000 тонн. Я знал, что КИЛ-1 имел водоизмещение чуть больше 3000 тонн. Далее я сходил к капитану Черноус, и попросил документацию на его КИЛ-1. Разумеется информация была для служебного пользования. И он дал мне не все документы. Я скопировал все что мог (без упоминания названия судна и иных особенностей, что бы нельзя было идентифицировать судно). Черноус проверил всё, что я накопировал за 2 дня, и одобрив, пожелал мне удачи.
Курсовую работу я закончил за недели 3. Очень сильно помогла документация килектора. Затем началась работа над дипломным проектом. Тему взял такую, написать программу по расчету использования видов антенн при эксплуатации различных передатчиков. Суть была такова, вводим в программу мощность передатчика, расстояние до предполагаемых приемных станций, пару кликов и выходил результат. Появлялась диаграмма направленности и по ней определялся выбор типа антенны или другого антенно-фидерного устройства. Работу писал в основном днем. Вечерами гуляли по Рамбову. Помогал мне преподаватель Полюнин по информатике.

""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.

Наши прогулки на 5-м курсе. Сентябрь 1995 года.
""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.


В центре преподаватель английского языка, Черкасова Зоя Николаевна.

""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.


Пока стояли теплые деньки, мы часто выходили в город. Многие переодевались в гражданскую одежду. Особо нас за это никто не гонял.

""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.

Это фото было крайним, сделанное в курсантской форме. Сентябрь 1995 года. 14 курсантов из 60-ти набранных в 1991 году. Меньше четверти осталось. 14 самых стойких дошли до финиша.
Было еще одно немаловажное событие. У нас на территории ЛМК, в сентябре 1995 года построили и запустили нашу курсантскую баню. Не смейтесь, это действительно было радостное событие. Не нужно было больше курсантам ждать 2 помывки в неделю, не нужно было вставать в 4 утра и топать в городскую баню. Не нужно было налаживать в ногомойке шланги от противогазов и импровизировать душевую. Хотя это запрещалось, но мы по тихому мылись в ногомойке, только там была труба с горячей водой. И мы теперь могли в любой момент сходить в нашу баню и привести себя в порядок. Её оборудовали в подвальном помещении под столовой. Парилки там не было, но душевые отсеки с раздевалками сделаны были просто изумительно. Деревянные лавочки, крючки для вещей, приятный кафель.
И вот начались государственные экзамены, сдача курсовых работ, и защита дипломных проектов. Всё это проходило в волнующей обстановке. Все понимали, что валить никого не будут, однако это всё равно было волнительно. Госы я сдал все с первого раза. Курсовую работу тоже сдал без особых проблем. И вот крайний контроль. Защита диплома.
Я вошел третьим. В кабинете было около 12 человек. Ни одного нашего преподавателя. Все незнакомые, все в морских формах и в возрасте мужчины. Задав пару ознакомительных вопросов, мне экзаменаторы сразу предложили начинать. По регламенту на защиту отводилось 7-10 минут. Я тогда этот хронометраж несколько раз до госов проработал, и рассказал комиссии, уложившись в 8 минут. Я как стихи читал, как будто выученное домашнее задание. Некоторые из комиссии во время моей защиты просто переговаривались между собой. Некоторые внимательно слушали. После того как я закончил доклад, комиссия какое то время молча сидела. Потом один мужчина в морской форме с широким шевроном и ромбом меня спросил:
- Каким образом ваша разработка, ваша программа может помочь вспомогательному флоту?
Я такого вопроса не ожидал, однако нашелся быстро что ответить:
- В настоящее время моя разработка пока никак и нигде не может применяться, однако, когда на судах появятся компьютеры и передатчики с компьютерным управлением, моя программа очень сильно сократит время которое уходит у радиооператора на подбор и коммутацию антенн.
Комиссия все в один голос рассмеялись. Понятно было, что я замахнулся на фантастическое будущее. Но ответ их повеселил. И они, поставив мне единогласно «отлично», пожелали мне всего наилучшего в будущем.
Вот так я сдал дипломную работу. Все 14 человек защитили дипломы и в этот же вечер перешли из статуса курсантов, в статус выпускников. До выпуска оставалось пара недель. Это был декабрь 1995 года.
Все оставшиеся 2 недели мы ничего не делали. Спали сколько хотели, гуляли, и просто слонялись по ЛМК. Нам выдали выпускную форму. Я не знаю, как и каким образом и какими нечеловеческими усилиями руководство колледжа смогло нас обеспечить этой формой. Ведь 2 выпуска до нас выпускались в курсантской парадной форме, а потом переодевались в гражданку и как «махновцы» разбредались.
Вероятно руководство решило не упасть в грязь лицом и обеспечить первый выпуск инженеров, (впервые в истории ЛМУ) выпускной формой.
Мы всю неделю перед торжественным вручением дипломов подшивали, подгоняли эту форму. Шевроны нам выдали накладные. Я из них сделал погоны. А китель отнес портной в «деревяшку» и она мне из галлона пришила на рукава по настоящему, с прострочкой. Но многие просто пришили шевроны сами.
Пока дни медленно приближали выпуск, я часто вспоминал эпизоды учебы. Ностальгировал. Как стал абитуриентом, первые практики, как пришивал раз в год по курсовой полоске на рукав. И вот я уже выпускник. Казалось бы, только что был первокурсником и вот уже выпускник. 4 года и 4 месяца пролетели как один миг.
В расположении роты, на доске информации вывесили списки по распределению на суда вспомогательного флота ВМФ. У нас не было вольного выпуска. Нас распределяли. И вот я нашел свою фамилию, а напротив было написано, что отправляюсь в г. Балтийск на судно физических полей (СФП-511). Так же было написано, что это судно имеет и воинскую часть. Значит нач. состав будет военным. Меня распределили на должность вторым радиооператором.
Я загрустил. Значит не попадаю на КИЛ-1. Капитан Черноус писал рекомендательное письмо. Но вероятно или его не принятии во внимание, или … не знаю почему, но не попал я на Киллектор-1.
Потом нам пояснили, что в ЛенВМБ остаются только местные. А кто с других городов, распределялись в другие морские регионы. Кто был с Дальнего Востока, туда и распределились. Кто то в Мурманск. Севастополь к тому времени был уже Украиной, и туда никого не отправляли. Хотя многие кто был оттуда, написали отказные заявления, и их без распределения отпустили на Черноморский флот. Сами себе хозяева.
Некоторые курсанты, что бы остаться в пределах Питера приносили гарантийные письма от родственников, что после выпуска будут прописаны в Питере или в населенных пунктах Ленинградской области. А в пердидущем выпуске даже женились на выпускных курсах и прописались у своих жен,и так же их распределили в Рамбове.
Одним из условий нашей дальнейшей работы было такое. Нам необходимо было отработать на вспомогательных судах ВМФ 5 лет, и тогда мы не подлежали призыву на срочную службу. Если этот срок не выдержать, нас могли призвать.
Ну чтож, Калининград так Калининград. Не самое плохое место. Почти Европа.
Накатывала грусть. Расстаемся. Увидимся ли еще?

(Продолжение следует).
15. Четвёртый курс - Кирилл А. Морозов
После летнего каникулярного отпуска мы вернулись в ЛМК. И снова это был конец августа. Всё! Окончен третий курс. Мы теперь вообще самые старшие в ЛМК!
Четвёртый курс начался с приятного сюрприза. В ЛМК в сентябре 1994 года вновь набрали девушек. Их было немного, всего 15 курсанточек. Мы конечно слышали про такие планы руководства снова набрать радисток, но не особо верилось. И вот это случилось.
Конечно же, большая часть колледжа распушила хвостики павлиньи и начали интенсивно знакомиться с ними. А девушки были как будто специально отобранные на конкурс красоты. Все красивые, обаятельные и конечно же фигуристые. И в течении первых месяцев, все девушки были заняты. Они приходили на занятия по утрам, и убывали вечером после ужина. Все были местные и в кубрике на ночь не оставались. Некоторые девушки были из области, и они снимали квартиры. Приняты они были в 11ю роту, там где были и судоводы и связисты нового набора. Они так же приходили на дискотеки, некоторые даже в своих курсантских формах. А форма у них была не как наша флотская, а как форма моряков-контрактников. Куртки, белые рубашки и юбки. Девушка в форме это просто богиня!
На 4-м курсе у нас появилось еще несколько новых предметов, но это уже были не основные, а сопутствующие предметы. Мы изучали устройство навигационного оборудования, гирокомпаса (преподаватель Гуляев). Метрологию, преподавателем была молодая красива женщина лет до 30, фамилию не помню, но знаю, что она была замужем за выпускником ЛМУ ранних выпусков.
Были еще новые предметы, я их не помню.
Обучение на 4-м курсе было как по инерции. Сильных напрягов не ощущалось. Только по внутреннему распорядку старший мичман Петровцев нас иногда погонял, но уже не так яро как это было год назад.
В кубрике появилась приставка «Денди». И мы все, парни за 20 лет гоняли в эту приставку по очереди. Тогда же шел классный молодежный французский сериал «Элен и ребята». Мы его смотрели только ради молодых француженок которые в нем снимались. Было много свободного времени.
""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.

После занятий нам не надо было думать о сампо. Мы часто играли в бильярд, или просто валялись на шконках.
К тому времени Турчик принял от выпускника-земляка музыкальное оборудование, и мы стали вести дискотеки. Иногда вечерами мы с ним писали небольшие и забавные музыкальные композиции. Один раз даже использовав музыку группы «Ноль», записали песню сочинив свои слова. Эту композицию нас попросила написать одна девушка-курсант, для поздравления с юбилеем своего отца. Слова она нам дала, по словам мы выбрали наиболее подходящую под рифмы музыку, и получился опус. Потом было много благодарностей. Песня понравилась всем, кто ее слушал.
Дискотеки к тому времени перенесли в кубрик первого этажа второго подъезда, где на сессиях проживали заочники.
Заочники приезжали 2 раза в год на сессии. Это были уже взрослые мужики, которые переучивались с младшего на старший состав судов или приобретали дополнительные специальности.
Нам разрешили проживать вне стен ЛМК. Нам это не местным. Мы получили «постоянные» увольнительные билеты, и свободные от дежурств курсанты, записавшись в книгу уволенных, покидали ЛМК после занятий в любое время.
Втроем, я, Пэх и Джон решили пожить в общежитии, на ул. Федюнинского в Рамбове. Это была бывшая общага какого то комбината, но комбинат уже к тому времени развалился, и общагу сдавали всем желающим за умеренную плату. И вот мы, имея «своё отдельное жильё», втроём вселились в комнату. Как взрослые люди. Сами себе готовили еду, покупали продукты, ну или их добывали на камбузе. Тайны нет никакой. Иногда могли на складе разжиться картошкой и маслом. Хлеб тоже собирали со столов оставшиеся целые куски. По выходным даже не приходили в Дурку на приём пищи. Спали сколько хотели, устраивали вечеринки. Познакомились там с другими девушками и часто с ними отмечали какие нибудь праздники.
Помню был такой эпизод, нас пригласили на школьный вечер перед новым годом ученики средней школы. Предвыпускной 10-й класс. Мы сходили. Это было ностальгическое чувство. Когда то и мы будучи в школе проводили под присмотром учителя классные вечера. А теперь было очень интересно смотреть на тех таких же как мы когда то учеников. Все были одеты в самые свои лучшие одежды. Девушки в платьях сильно отличавшихся от школьных. А парни в джинсы и в самые лучшие рубашки или свитера «БОЙС».
Им еще было по 15-16 лет. Нам было более 21-го года. Мы были в курсантских формах и в мицах.
Были времена, есть что вспомнить. Самые впечатляющие времена это были именно старшие курсы. К тому же мы были первыми со сроком обучения 4 года и 4 месяца. До нас все выпускались техниками со сроком обучения 3 года и 4 месяца. То есть полных 3 года и 4 месяца на 4-м курсе. У нас же было полных 4 года и 4 месяца на 5-м курсе.
Нам уже было вообще не интересно гонять младшие курсы. У нас были другие интересы. Некоторые занимались спортом вне колледжа. Я, Пэх и Джон устроились на подработку ночными сторожами на стадион.
К тому времени у нас появился новый физрук. Василий (или Виктор, не помню) Тадеевич. Он был профессиональным боксёром и тренером. Он нас и пристроил на стадион. Мы дежурили ночь через две. Главное не попасть в наряд. Появились кое какие деньги.
В ноябре 1994 года, в Питере с дружественным визитом прибывала королева Великобритании и северной Ирландии Елизавета II-я.
Она прилетела на личном самолёте, но в Питер прибыла её яхта с золотой полосой на борту. Зоя Николаевна Черкасова нам рассказала, что необходимо съездить в Питер и посмотреть на флот её королевского величества. Вместе с королевской яхтой прибыл в охранении и сопровождении военный эсминец «Глазго». Нам Черкасова рассказала на английском языке про то, что военный флот в Англии полностью весь содержит Королева. Служба на флоте считается очень престижной и может дать очень обеспеченную путёвку в жизнь. Туда отбирают только сильных и высоких матросов с очень хорошим здоровьем и имеющими образование не ниже колледжа. Вот так служба на флоте в Англии была поставлена на высокий уровень. То есть молодой парень, окончив колледж, и имеющий хорошее здоровье, стремился сам попасть на службу в королевский флот.
У нас в колледжи поступали ради отсрочки от службы, у них в колледжи поступали ради дальнейшей службы во флоте. Вот такая разница.

""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.

Фото нашел в интернете. Яхта её королевского величества в Санкт-Петербурге. По борту яхты, по всему периметру корпуса нанесена полоса из золота. Я не знаю, зачем на этой полосе делают акцент, но часто слышал в сообщениях «…королевская яхта с золотой полосой пришвартовалась у…» или «…яхта её величества с полосой из чистого золота вошла в порт …». Там и так понятно, на яхте всё дорого-богато. Ну и сообщали бы более подробно, например «…яхта с королевской задницей и золотыми унитазами прибыла с дружественным визитом…к шейху с золотыми писсуарами…»
""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.


А это уже наше фото на фоне той же королевской яхты с золотой полосой. Фотограф взял ракурс на яхту. Но наши лица различимы.
Слева Я, Мадонна, Димка Ш. Турчик.
Очень красивое судно. Яхтой назвать его сложно. Это полноценный корабль в желто-черном окрасе. Множество кают, всевозможных залов и вип-приёмных. Обслуживающий персонал в белых перчатках и строгих костюмах. Есть даже смычковый оркестр на борту. Про зарплаты говорили, что очень высокие. И попасть туда на работу можно было только через строгий отбор и личные рекомендации приближенных королевы. Многие члены экипажа яхты имели титулы лордов или родственников из парламента.
По набережной гуляли военные английские моряки с эсминца «Глазго»
Сделали с ними пару фото.
""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.

На их бескозырках на ленточках написано «HRM GLASGOW», что переводилось как «Her Royal Majesty Giasgow» ЕЁ КОРОЛЕВСКОЕ ВЕЛИЧЕСТВО эсминец ГЛАЗГО.
С морячками мы объяснились быстро. Зоя Николаевна нас хорошо подготовила. Мы на английском языке их попросили сфотографироваться с нами. А точнее спросили у них разрешения с ними сделать фото. Одного звали кажется Тимоти (Тим), другого Бон (Боннапард). У них видно широкие улыбки, это по тому, что у них какой то шаблон говорить «Чиииззз» перед фото. Я думал это байка про «скажи чииииззз» перед снимком. Но нет. Отчетливо помню как они вдвоем в этот момент протянули этот самый «чиииззз».
Во время учебы мне так и не довелось ступить на заграничную землю, но посчастливилось сделать фото с элитными моряками Королевы Елизаветы.
А вообще у нас многие курсанты во время практик побывали в заграничных походах. Некоторые на ОИС «Дёмин» сходили в Хельсинки, Стокгольм, Копенгаген. Один при мне сходил на ОИС «Полюс» в Иран. Судомехи были в Норвегии, Сирии и во Вьетнаме.
Сессию зимнюю сдавали легко. Я во всяком случае не помню, что бы было какое то беспокойство. Нам даже на некоторых предметах не возбранялось пользоваться конспектами, но только строго своими. Так Лобко нам и сказал, если это ваш конспект, то разрешаю вам по нему отвечать на билет. От этого вы только еще лучше запомните мои занятия. Хороший был мужик.
А судоводы рассказывали, что у него тоже были занятия по РЛС. И когда он им пояснял электросхемы РЛС, то кто-то спросил, зачем нам судоводителям, знать эти все внутренности РЛС? Прекрасный был ответ от Лобко: «Встанете вы утром с бодуна, да споткнетесь да и ушибётесь об РЛС. И вот когда вас врач будет спрашивать, где и как получили травму? Так вот, что бы не опозорить наш колледж и не ответить, что вы ударились об какую-то херню, вы должны знать, что вы ударились об РЛС. Так хоть что бы вы знали, что вы ударились именно об РЛС.».
Прошла зимняя сессия. Наступил новый 1995-й год. Учеба протекала спокойно и легко. Мы знали, что это наши завершающие занятия.
Потом был очередной зимний каникулярный отпуск. Он пролетел как пуля, быстро и незаметно. В этот раз я добирался домой на перекладных. От Питера до ближайшего города с вокзалом я доехал на поезде. К тому времени страна разваливалась с катастрофической скоростью. Автобусный парк моего города тоже разваливался. Запчастей на автобусы уже не было. И автобусы ходили не по расписанию, а наугад. Пришел автобус, рейс состоялся. Не пришел, значит не судьба. На автовокзале в справочной сказали, что билетов нет и продаваться они будут только по факту прибытия автобуса. Но в то же время начали курсировать маленькие «пиратские» ПАЗики и «Кубанцы». То есть на вокзал они не заходили, а по-тихому делали подсадки до вокзала. То есть водители, кто смог забрали себе автобусы из развалившихся совхозов, поставили их на ход и по-тихому зарабатывали перевозкой пассажиров на тех направлениях, где можно было набрать много пассажиров. «Кубанец» это конечно не «Икарус», а что делать? Домой хотелось попасть любым способом. И вот я, быстро поняв, что перед въездом на территорию автовокзала стоит такой вот «скотовозик» с номерами моего региона, и в него идет полным ходом посадка. Места сидячие все заняты, и народ набивался стоя, с баулами и чемоданами. У меня была лишь дорожная сумка, а в ней была бутылка водки, консерва, хлеб и всякая мелочь. Денег у меня было совсем мало. Я ведь надеялся попасть на автобус из автоколонны, в которой работали мои родители, а вышло так, что автобусов больше не предвиделось кроме этой «барбухайки», за рулем которой был дедок-степняк, больше похожий не на водителя а на чабана-тракториста. Водители, которые водили междугородние «Икарусы» были одеты в строгие брюки и белые рубашки. А наш нынешний был одет в просаленную рваную и промасленную фуфайку, ватные штаны и облысевшую клоками ушанку, с ушами завязанными сзади.
Я протиснулся в салон, пропихнулся в самый зад и устроился на запасном колесе. В задней части сидений не было, а были какие то ящики с инструментом, запчастями, еще каким-то хламом и запаской. Вот на нее я и уселся. Вот так по скотски планировал ехать почти 300 километров. Оставалось только молиться, чтобы этот ископаемый «кубанец» не сломался в дороге. Была зима, январь и выезжали мы около 4 часов вечера. Уже стемнело и начинался снегопад с ветром. Мороз был градусов 10.
Я уже представлял как буду долго и мучительно ехать часов 8 не меньше на этой запаске. Казалось бы, куда еще хуже? Однако стало намного хуже. Эта «шушлайка» постоянно глохла на светофорах, троила, дергалась, а переключение скоростей сопровождалось хрипами, стуками воем и прочими звуками. Проехав после города километров 80, «Кубанец» совсем не хотел ехать и набирать скорость. Водитель-чабан постоянно матерился и сплёвывал себе под ноги. Так с дерганьями и воем мы часа за 3 доехали до поворота в первый населенный пункт. На повороте водитель объявил, что дальше не поедет, а будет дотягивать до села. Народ понял, что это было неизбежно, и все согласились ехать в село. Было часов 7 вечера, дул ветер со снегом и никому не хотелось торчать на трассе. Но мне такой поворот дел не нравился. В том селе конечно был вокзал, но я очень хотел домой. Я принял решение идти пешком по обочине, надеясь на попутных лояльных водителей.
И вот я иду по обочине пешком. Ночь, трасса, ветер, снег, мороз. Редкие легковушки проносились мимо и на меня внимание никто не обращал. Да оно и понятно, я бы и сам не решился ночью подбирать на трассе попутчиков. Мало ли кто и с какой целью вышел на трассу. Был 1995-й год, все газеты и новости пестрили сводками об ограблениях на трассах. Бандитизм, рекет и просто «джентельмены удачи» выходили на трассу с целью грабежа.
Я шел быстро как было возможно. Ветер постоянно менял направление, и спрятать лицо было невозможно. Да и одет я был не слишком по-зимнему, в модную короткую клубную куртку на синтепоне и в шерстяную кепку с ушами. На ногах хромачи на 2 носка. Прошел я примерно по времени минут 40, потом решил, что бы не замерзнуть, надо дать организму пищу. Я достал водку. Это был «МакКормик». Вез домой в подарок на стол. Откупорил бутылку, достал лимонад и консерву. Консерву потом решил не открывать. Просто сделал глоток из горла и запил его лимонадом. Далее опять шел. По моим подсчетам, по обочине на ночной холодной и тёмной трассе, я прошел километров 7. Я знал, что напиваться в холод нельзя. Да и силы могли иссякнуть в борьбе с ветром. Мимо меня проехало машин не больше десятка. Никто не остановился.
И вот я услышал сзади надрывный вой дизеля. Это медленно шел «КАМАЗ». Он был груженый с прицепом и ехал не особо быстро. Я на удачу решил махнуть рукой. И о чудо! Он включил правый поворот и съехал на обочину. Я подошел к кабине и открыл дверь. Водитель был огромный русский мужик. Спросил, куда я так путешествую? Я сказал, что иду домой. Он спросил в какой город мне надо. Я ответил. Он сказал, что ему намного дальше но по пути и пригласил садиться в кабину. Я залез. В руках у меня была бутылка водки с отпитым одним глотком. Через куртку он увидел, что я в морской форме. Он сделал вывод, что я матрос-срочник и наверное дембель. Я ему рассказал краткий свой путь от Питера. Предложил ему за лояльность в подарок «МакКормик». Он сказал, что ничего с меня не возьмет. Предложил кофе с бутербродами. Я ел в тот день часов в 11 утра перед прибытием поезда на вокзал. В животе было ощущение голода, но 3,5 года у меня выработалась привычка не замечать чувство голода.
Так я доехал с дальнобойщиком до окраины своего городка. Он пожелал мне удачи и поехал по объездной дороге. И вот он мой городок, светится в темноте. Тёплый, уютный, родной. Меня переполняло чувство победителя в авантюрной затее идти пешком 200 километров ночью по трассе зимой. Ну а в своем городе я уже и сам добрался до своего дома.
Обратно из отпуска уезжал я на «Икарусе».
После прибытия в Дурку, я уже не так сильно ностальгировал по дому. Мне остался всего то годик отучиться.
Случилось в ЛМК еще одно ЧП. Однажды после ужина через час у меня поднялась сильно температура. И она не была похожа на простудную или ОРВИ. Как то странно всё внутри жгло и болело. Раньше температура у меня тоже случалась, но быстро лечилась препаратами УПСА. А тут ничего не помогало. Даже слабость начала меня одолевать. Это был субботний вечер. Я собрал вещи, предупредил дежурного по роте и пошел в санчасть.
Там было уже двое таких же как и я, но они были в изоляторе. У меня были те же симптомы. Но места в изоляторе не было, и меня положили в обычную палату. Потом еще в течении часа в санчасть поступило человек 5 курсантов. А к утру с такими же симптомами пришли в санчасть и мои сокурсники Пэх и Зюба. Далее в течении дня еще приходили курсанты с высокой температурой. Стало понятно, в ЛМК началась непонятная эпидемия. К вечеру воскресенья все места в санчасти были заняты, а курсанты пребывали как конвеер. Были вызваны все работники санчасти и большая половина офицеров. Первичные анализы показали, что заболевание инфекционное. Ночью в ЛМК, в корпусе судомеханического факультета в свободном помещении с кубриками были организованы коечные места для больных. Я не помню число заболевших курсантов, но точно знаю, тогда слегло больше половины курсантского состава. Оказалось, потом что инфекция называлась псевдо-туберкулез. Я не медик, не знаю что это за гадость, но она уложила в койки львиную долю курсантов. Потом по палатам проходили какие то незнакомые офицеры и брали пояснения, у курсантов. Как узнали что больны, какая смптоматика, сами что думаете?
В тот вечер когда стали поступать курсанты в санчасть, на ужин давали тушеную капусту с картофелем. Вероятно что то было в этих овощах. Эпидемия бушевала больше 3-х недель. Потом пошла на спад. Мы каждый день по 3 раза глотали пилюльки и пили микстуру. У меня температура пошла на спад после 10 дней лечения. Больше месяца колледж был на карантине. Занятий не было. Увольнений тоже. И дискотеки прикрыли.
К концу второй недели лежания в санчасти стало совсем скучно. И вот когда настали выходные, а большая часть курсантов пошла на поправку, мы с Пэхом решили проведать наших знакомых рамбовских девушек. К тому же у одной из них было день рождения. Мы дождались когда в санчасти будет отбой и последние градусники соберут из подмышек, рискнули через окно 2-го этажа, по водосточной трубе вылезти из «деревяшки». Мы свернули из подушек скатки и накрыли их одеялами. В темноте казалось что курсант спит укрывшись одеялом с головой. Парни в палате были из разных курсов. Мы их попросили нас прикрыть если что. Конечно же все были не против.
И вот мы в пижамах под покровом ночи вылезли через окно, отогнули сетку которой оно было символически прикрыто, спустились по водостоку и пригибаясь побежали в свой кубрик. Там переоделись в гражданскую форму, и через свинарник вышли в город. Дежурный по свинарнику нас знал и улыбкой проводил в «самоход». Тотального контроля за курсантами во время эпидемии не было. Дежурные не ходили по ротам во-избежании распространения инфекции. Мы тогда прибежали к девушкам домой. Стол был шикарным. Мы выпивали, закусывали, веселились. Примерно через час мы с Пэхом стали краснеть пятнами. А еще через пол часа стали пунцово-алого цвета. Это шла реакция на антибиотики. Часа в 4 утра гости стали расходиться. Мы тоже побежали в Дурку. Тем же путем, но уже в пьяном состоянии. Пробрались сначала в роту, переоделись в пижамы и полезли по водостоку в санчасть. Но обратно был путь намного тернистее. Когда мы оттуда вылезали, сетку отогнули ногами от себя и просочились через щель. А вот обратно надо было ее отгибать на себя. Так мы пролазили больше 15 минут. И с каждым мгновением боялись, что нас висящих на сетке кто то мог увидеть из офицеров. Обходы делались регулярно по территории. И вот чего мы боялись, то и случилось. Мы с Пэхом висим на сетке, а из-за угла выходит дежурный по колледжу. Это был один из «злых» и придирчивых офицеров. Мы замерли и перестали дышать. Он прошел под нами, остановился, взглянул на часы, развернулся, снова пошел обратно под нами. Около угла начал наблюдать за свинарником. Мы висели, он стоял. Простоял он не больше 2-х минут и пошел обратно. Потом удалился совсем. Мы выдохнули. И нас начал разбирать смех. Мы постучали в окошко палаты. Высунулось заспанное лицо второкурсника. Он нам открыл окно, отогнул сетку ногой и мы как удавы просочились в палату. ВСЁ! Мы на месте. Никто и ничего не заметил. Время было уже около 6 утра. Мы легли спать. Через час принесла медсестра градусники. У всех температуры были от 35 до 36. У нас с Пэхом была 37,4. Она удивилась, но в дальнейшем ничего выяснять не стала. Позже на следующих выходных второкурсники где-то раздобыли вина и тоже по-тихому его выпили. Мы с Пэхом их сразу вычислили по красно-пунцовым пятнистым лицам. Гнобить их не стали, предупредили, что на антибиотики алкоголь дает резкую реакцию, и им бы следовало не шарахаться по санчасти, а спрятаться. Они поняли и больше не рисовались.
Через полтора месяца эпидемия прошла окончательно, и ЛМК вернулся к своей повседневной жизни.
К лету мы сдали все экзамены и были направлены на заключительную практику.
На этот раз я попал вместе с двумя судоводами в порт г. Ломоносова на КИЛ-1. Со мной были 2 судовода с нашей объединенной роты. Фрэш и Назар. Они стояли на штате матросами-рулевыми, и каждый день были заняты палубными и другими работами. У них практика длилась с марта месяца и по август. У меня всего лишь 1,5 месяца. Поэтому капитан КИЛ-1 Черноус, меня на штат ставить не стал. Однако он сказал мне как будущему НСР (в шутку, что бы я не расстраивался), принимать пищу в кают-компании со всем командным составом килектора. И выделил мне отдельную каюту, в которой никто не проживал.
""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.

Вот этот корабль. Судно кабельно-инженерных линий.
Моя каюта на этот раз находилась в надстройке (в белой части борта). Уютная, чистенькая приятная каюта. Столик, диван, 2 стула, 2 шконки в два яруса. Двухместная.
Питание было отменным. По-домашнему. Гуляш, супы разные, котлеты, пюре. Салатики тоже.
Экипаж был весь гражданский.
С начальником судовой радиостанции сразу же нашли общий язык. Он как и капитан был выпускником ЛМК. Помощники тоже наши выпускники разных годов.
На практике на килекторе я уже абсолютно самостоятельно нес вахты в радиосетях. Всё оборудование было мне знакомым. Радиорубка там была не очень большая. Но очень уютная. С диваном и столом обычным, помимо рабочего стола.
С НСР мы поменяли рабочие части лучевых антенн, заменили изоляторы на «Штырях».
Во время моего пребывания на КИЛ-1 мы сходили в Приморск, который под Выборгом. Там мы снимали якоря, оставшиеся от бакенов, у которых при съёме зимой оторвались цепи и тросы.
Якоря у бакенов в виде многотонных бетонных усеченных конусов. Бочки и бакены при снятии иногда отрываются от якорей.
""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.

Этот кран на корме судна мог поднимать очень тяжелые грузы со дна.
Мадонна мне рассказывал, когда на КИЛ-143 ходили они в Норвежское море и пытались достать капсулу спасательную от АПЛ «Комсомолец», затонувшей в 1989 году после катастрофы. На палубе они везли 8 гробов. Но капсулу так и не смогли достать. Делали 2 попытки, но стальные тросы толщиной с руку рвались. Море так и не отдало погибших моряков. Вообще море неохотно отдаёт то, что отобрало у человека.
Во время перехода на рейд Приморска я почти постоянно находился на палубе. Потом НСР мне дал указание нести радиовахту. Он был спокоен за меня. Я уже был опытный радист. ЛМК нас хорошо подготовило.
Позже когда мы встали под рабочее положение, стали налаживать кран. Всем не привлеченным к работам капитаном было приказано покинуть палубу. Остальным палубным матросам и операторам крана выдали каски и работа закипела. Вообще по килектору как по стройке положено перемещаться в касках, так как на нем было много подвесного тросового оборудования. Тросы могли обрываться по разным причинам.
Как и когда и кто зацепил тросы на глубине за якорь, я этот момент упустил. Был в каюте. Но я почувствовал, что со стола покатились предметы и появился крен. Я вышел на шкафут и увидел, как задняя часть стрелы крана почти под водой, а нос корабля задран настолько высоко, что даже было видно подруливающие носовые винты в воздухе и часть киля. Все были в напряжении. Якорь не хотел отрываться от дна. И тут произошло ожидаемо-неожиданное. Тросы под водой лопнули и нос судна с огромной скоростью и большой массой плюхнулся в воду, да так, что нас всех тряхнуло, пришлось держаться кто за что мог.
Второй попытки мы не делали. Переночевав на рейде, утром мы пошли обратно в Ломоносов.
Всё остальное время практики я либо спал в каюте, либо выходил гулять по Рамбову. К тому времени я познакомился с двумя курсантками и делал им экскурсии по килектору. Особо никто замечаний не делал. Весь экипаж был гражданский. Порядок на судне был идеальный, но строгости не было.
Эта практика мне тоже запомнилась как наилучшая. Капитан Черноус много спрашивал про преподавателей. Потом перед первым приёмом пищи в самом начале практики представил меня членам команды как будущего НСР и я был на положении начсостава. Он даже мне предложил направить в ЛМК запрос о распределении меня на его КИЛ-1 пред выпуском. Я конечно же был рад такому предложению. Черноус дал мне положительные отзывы о моей работе во время практики и рекомендации о распределении меня после выпуска 1-м радиооператором на судно. У них была вакансия.
Практика подошла к концу. Я снова покидал полюбившееся мне судно с сожалением. Боцман мне выдал половину вещмешка картофеля, 5 яиц, 2 банки шпрот, хлеб, сахар, чай и похлопал по отечески по спине, приобнял. Приходи после выпуска, мы тебя ждём, были его слова.
И вот очередной и крайний каникулярный отпуск. За 4 года я уже привык 2 раза в год ездить домой. И снова возвращаться. Оставалось только нашить курсовку с 5-ю уголками и отучиться еще 4 месяца.

(продолжение следует)
14. Вторая корабельная практика на Севере - Кирилл А. Морозов
Нас построили у факультета вместе с судоводами. Около 40 курсантов. Перед этим вечером выдали сухпай на 2 дня. Тогда страна окончательно скатывалась в бездну бедности, мрачности, безработицы и безденежья. Руководство ЛМК сделало много невозможного, но денег нам на дорогу а так же продукты выдали полностью. Помню, выдали нам тогда детское питание в жестяных маленьких баночках. В них был в основном мясной паштет для детишек от 0 до 1,5 лет. Но очень вкусный мясной паштет. Консервы рыбные выдали Питерского производства. Почему сделал акцент на Питер? Расскажу. Я пробовал консервы рыбные настоящие в то время разных производителей. Ребята из дому привозили. Так вот самые вкусные и насыщенные консервы на то время делали во Владивостоке. Затем по вкусности шли Черноморские консервы. И не особо вкусные делали в Питере. Они жутко пахли сырой рыбой (послевкусие болотца и селёдки), слабосолёные и очень скудные на пряности. Повторяю, это был 1994 год. Тогда не было юридических, фактических и прочих адресов как сейчас. Это сейчас выпускает Москва (откуда рыба в Москве вдруг?) а упаковывает Калининград. А тогда был один адрес, это адрес завода-производителя. Продолжу. Выдали хлеб, кажется еще сухари были. И сок в пачках. Но мы не голодали по пути следования.
В тот же вечер мы собрались и распределяли кто в каком отсеке плацкарта едет. Разумеется, самые «крутые и классные пацаны» (как они сами себя считали), размещаются посередине. Ну а дальше кому как повезёт. Мне досталась верхняя боковая полка напротив третьего плацкарта. Но это было предварительное распределение.
И вот мы строем, в шинелях (в марте в Питере еще зима), двинулись в сторону вокзала Рамбова. Уселись в электричку. За нас было уже заплачено и у командиров на руках были все сопроводительные документы. Ехали как цыгане, громко, с шутками, прибаутками, с гитарой. Больше половины вагона было занято курсантами.
Потом переехали на метро на Ладожский вокзал и подошли к нашему вагону. С нами в сопровождении был старший мичман Петровцев, командир роты майор (фамилии не помню) и наш начальник РТЦ к2р Грошев.
Нам сказали занимать свободные места. И после того как «классные пацаны» заняли свои плацкарты, остальные разместились по свободным полкам. Мне так и досталась верхняя боковая у третьего плацкарта.
Забыл упомянуть, что за неделю до отъезда мы запаслись водкой из расчета 2 бутылки на троих. Наши рюкзаки особо никто не проверял. Я помню, тогда скинулся на литр шведского «Абсолюта». Поезд тронулся. Это было примерно часов 8 вечера. Уже было темно. И мы под мягкое тусклое вагонное освещение стали доставать припасы. Это наверно у всех такая привычка, как только поезд тронулся, доставать еду.
Вагон моментально как по команде наполнился запахами. Но не жареных курочек и огурчиков с помидорчиками, а консервными и сосисочными запахами, а еще минут через пять, слышалось как стеклянные горлышки водочных бутылок цокают об эмалированные края кружек. Как будто оркестр играл по нотам. Потом сразу последовали чоканья кружками, глотки и выдохи с кряканьями. Это было настолько дружно, как по команде. Хотя никто и не старался особо под кого-то подстраиваться. По вагону начал разливаться запах спиртного.
Отцы-командиры разумеется всё понимали, проходили по отсекам, показывали кулаки и несколько раз повторили: «если кого поймает с водкой в руках, пишите рапорта на отчисления!». Намёк понят. Главное не попадаться с водкой в руках, а вот с водкой в желудке, про это не было сказано. Так потихоньку мы начали косеть. Начались громкие шумные разговоры. Судоводы к тому времени уже побывали на судовых практиках и нам рассказывали нюансы. Командиры конечно же всё знали, что мы выпиваем, но особо не гоняли нас. Только если когда кто-то громко в купе начинал ржать или кричать, их одергивали и предупреждали, еще раз и будет в вагоне построение. Однако проводник в 23.00 выключил свет, и некоторые начали укладываться спать. Но самые гуляки продолжали на ощупь разливать и выпивать. К часу ночи угомонились все.
Наутро мы уже были в Карелии. Как же там красиво. Описывать природу не стану, у меня не хватит слов и цветовых оттенков эмоций. Но вот поездку опишу.
Тем временем все мусорные бачки были наполнены пустыми бутылками и консервными банками. На станции Петрозаводск, Командир приказал двоим курсантам в сопровождении Петровцева вынести весь мусор. Из вагона никого не выпускали, что бы никто случайно не отстал от поезда.
Мусор выброшен и мы поехали дальше. Наш «Абсолют» был выпит еще вчера, а больше запасов у нас не было. У многих даже и желания не было выпивать. Так у некоторых еще что то оставалось, но массовая попойка уже прекратилась, и мы просто ехали дальше с чаем. Помню еще была остановка минут на 20 в Оленегорске. Там упросили со старшиной сходить купить консервов и хлеба. Кто сколько смог скинулись, и курсанты с Петровцевым сходили за провиантом. Водку разумеется он покупать запретил. Да и не особо то и хотелось. Там за окном была такая лесная дикая горная и речная красота. Картинки менялись завораживающими пейзажами. Природа была просто волшебной.
Я лежал на полке согнувшись. У боковой полки окно посередине и смотреть в него получалось только так.
При подъезде к Мурманску начали попадаться населенные пункты. Это даже не сёла, а скорее деревни. Было видно, что люди живут бедно. Если в Питере кругом были ларьки, светящиеся вывески и на дорогах иномарки и «жигули», то тут попадались в основном старые «москвичи», узкомордые «ГАЗики», телеги с лошадьми, много мотоциклистов без шлемов и в свитерах «БОЙЗ», велосипедисты. Люди перемещались на всём, что имело колёса. В деревнях много было колодцев с «журавлями», люди тащили газовые баллоны на велосипедах и тележках. Вероятно в этот день был обмен пустых баллонов на заправленные. Я даже не уверен, что были рабочие фонари на улицах. Провода практически везде были срезаны и повсюду на столбах торчали их «хвостики». Наверно бедность заставила сдавать в металлолом всё что принимали.
Однако вокзал Мурманска был не маленький, хоть и по стилю постройки напоминал послереволюционные года. Он был не особо чистый. Стекла все были в саже и копоти, грязь была утоптана и спрессована слоями. Вероятно некому было убирать. К тому времени уже начали задерживать зарплаты, а то что платили, были крохи.
Мы прямо с вокзала через мост сверху путепровода попали сразу на какой то причал. Там мы увидели в какое захолустье нас привезли. Деревянные причалы, через залив на другом берегу пустыри и кое где небольшие пристани. Вдоль причалов много судов пришвартованных без какой либо логики. Судоводов на этом причале сразу разделили на группы. Мы потом прошли через палубы двух судов и на третьем стали ждать катера.
Оказывается что бы попасть на суда, надо было идти по заливу на катере. Берегом это было невозможно, как такового порта в упорядоченном виде в Мурманске не было.
Это был Кольский залив, где вдоль берега были одни сплошные причалы. А городским транспортом было бы очень сложно ехать. До него было немалое расстояние, да и к тому же остановок напротив причалов частых не было.
И вот мы пока ожидали катера, нашего радиста Вано, тут же отвели на это судно на котором мы ожидали. Это судно называлось «Илга».
Первое впечатление от увиденного у меня было очень мрачным. Все суда были либо закопченные либо ржавые. Везде были какие то люди в фуфайках, обросшие. Сказать что это были моряки было невозможно. Многие пьяные. То ли дело в Кронштадте на Усть рогатке, в людях сразу угадывались моряки. Большинство носили формы, как военные так и гражданские с ромбами. Да и пьяных там в свободном шастанье не наблюдалось. Тут же было всё наоборот. Опухшие, прокуренные, кашляющие плюющиеся люди в фуфайках. Будто трактористы.
Погода была унылой и ветреной, кругом валялись какие то обрывки тросов и куски ветоши. Стояли пустые консервные банки полные окурков. Даааа….. это был далеко не «Белый дивизион». Это было похоже на какую то клоаку.
Я прошу прощения если кого задел своей фразой, но ребята, поверьте, не только я один это говорил. Это был март 1994 года. И там действительно была полная жо…
Мурманск. Местные его называют МурмАнск, а многие МурмАн. На тот момент мне тот причал напомнил кадры из фильма «Холодное лето 53-го». Деревянный причал, люди в фуфайках, холод, кое где плавают льдинки. Забытое богом место.
Подошел катер. На нем уже было десятка 2 пассажиров на палубе. Это не был пассажирский катер. Это был какой-то рейдовый вспомогательный.
Надстройка была только в виде ходовой рубки а остальное всё палуба. Потом я понял, что этот катер курсировал как транспорт для моряков между судами, причалами и кораблями на рейдах. На нем доставляли провиант на суда и моряки добирались до нужной части города. Ходил он по расписанию. Потом я еще на нем во время практики несколько раз ходил за продуктами на береговую базу.
Мы уселись прямо на палубе на свои рюкзаки, и катер отплыл от причала…
Мы шли по воде минут по 5 не более, и постоянно причаливали к каким то судам. На некоторых выходили курсанты с документами и шли внутрь, не других выходили другие пассажиры и разгружали коробки с мерзлыми курами, ящики с консервами, мешки с хлебом и коробки с крупами. Минут через 40, Грошев озвучил мою фамилию. Я приготовился выходить. Мы причалили к какому то судну не очень большому. Пароход, (так называли суда и корабли мурманчане), был черный по самый верх борта и с бело-ржавой надстройкой. Было даже не понятно, толи он от копоти черный, то ли покрашен какой-то матово-дымной краской. Это был морской буксир 733-го проекта тип «Ярославец» - МБ-21. Дизельэлектроход.
К сожалению его фото я в интернете не нашел. Но вот его братья-близнецы
""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.

На то время я видел таких три буксира ходивших по Кольскому заливу. МБ-172, (на нем проходил практику курсант нашей роты, радист по прозвищу Самосвал), МБ-6, который выглядел еще хуже, будто он постоянно об что-то бился и был весь во вмятинах и рваных царапинах. И наш МБ-21.
""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.

Если ОИС «Академик Крылов» был водоизмещением 18000 тонн с экипажем в 170 человек, а при полной загрузке мог взять еще и ученую группу в 50 человек, то этот МБ-21 имел водоизмещение всего 900 тонн. Экипаж был до 30 человек.
Я был немного шокирован. После «Крылова» это казалось будет полной противоположностью. «Крылов» внутри приятно пах свежей краской, пластиком и немного мазутом. Этот 21-й пах внутри пожаром, коротким замыканием (когда горит оплётка провода), прокисшей едой, выхлопами перегаров от водки, соляркой как будто это не судно, а трактор, и немного сырой плесневелой древесиной.
МБ-21 тогда стоял у причала КРГС (контора по ремонту гидротехнических сооружений). Вот так причал выглядел тогда.
""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.

На данном снимке показан причал во время прилива. Вода подходила до самых верхних досок. Во время отлива вода опускалась более чем на 6 метров, и причал оголял свои черные мокрые деревянные сваи
Только к нему были пришвартованы еще суда, которые никуда не выходили. Погорелец танкер «Клязьма», небольшой БУК (буксирный катер), СН (санитарный катер) и ППКС (судно подводной покраски). Чуть левее стояла плавказарма (ПКЗ). Позже подошел танкер «Черемшан». На нем проходил практику Турчик. Но всё по порядку.
Меня на палубе «Ярославца» встретил вахтенный матрос Рома. Он был добродушен и принял меня на палубу с улыбкой. Он мне помог внести вещи внутрь и отвел к старшему на тот момент на судне. Это был второй помощник Чех. Он был выпускником ЛМУ и тоже меня встретил с улыбкой. Чех мне сказал переодеться из курсантской формы в обычную одежду и располагаться пока что в каюте, где два матроса были в отпусках. Роман меня повел в каюту.
Сначала мы дважды спустились по крутому трапу на 2 палубы ниже. Оказалось эта палуба находилась почти у ватерлинии. Каюты были без иллюминаторов. За бортом была вода. Роман открыл мне каюту и с гордостью вручил ключ от двери. Он так же мне показал, где мне можно располагаться.
Кают было в этой части 6. И был между ними узкий коридор-проход. Левую носовую каюту занимали палубные матросы. Там жил Роман (соседи). Большая часть матросов были в отпусках. В правой носовой каюте жил я и потом еще познакомился со старшим матросом Дмитрием. Носовые каюты были 4-х местные. Внутри каюта повторяла нос судна. Стены были скошены, места было очень мало. Был столик и 1 стул и шкафчик (рундук). И было очень жарко и душно в ней. Я сразу определили, что в ней была включена электрогрелка, штатный отопитель, прикреплен к стенке. Грелку я выключил, и через 15 минут снова включил. Каюта остыла моментально, так как за бортом омывалась водой. Я занял нижнюю правую шконку. Верхние были заняты.
""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.

Что бы было понятно, покажу на примере этого судна. Каюта в которой я жил, находилась под буквами МБ.
От носа по левую сторону жили мотористы. У них была 2-х местная каюта. В ней жили мотористы Речка Олег и Семенчик. Потом шла одноместная каюта. И в ней жил первый радиооператор Василий Иванович.
Олег Речка был молодой парень лет до 25. Семенчик был пожилой и седой мужик предпенсионного возраста. Димке тоже было 23. Роману за 20. С романом жил матрос Виктор. Но он был в отпуске. С ним я познакомился позже, когда он приехал.
По ту сторону, где была моя каюта, были еще 2 каюты. Но кто там жил я не знал. Они никогда не были открыты.
На нижней палубе были еще каюты. Они находились в другом отсеке судна. Что бы туда попасть, надо было подняться из нашего отсека и спуститься в другой отсек так же по крутому трапу. Эти каюты находились через стенку от машинного отделения. Там жили в основном электрики и мотористы. Сява (Славик), моторист, был пароходским любимчиком. Он постоянно попадал в какие то происшествия. То таракан ему в ухо заползет, то волосы опалит при запуске отопительного котла. И моторист-электрик Женя. Парень крепкий и здоровый, общительный и одевался по бандитской моде. Кепка, кожанка, спортивки с лампасами, туфли. Иногда спортивки заменялись слаксами (прямые однотонные брюки). Иллюминаторов в тех других каютах тоже не было. Но они были ровнее чем моя. Даже борт был не скошен.
Было очень много тараканов, то есть не просто очень, а супер очень много. Они там себя вели как хозяева судна. Нагло ползали по одеялам, когда спишь, по рукам. Со временем все привыкали к ним. Травили, душили, тапками хлопали, но это была как борьба с ветряными мельницами. Потом как то они пропадали на время.
Матросы рассказывали. От нечего делать, те кто жил на палубе ниже основной, красили своих тараканов красной густой гуашью. И потом когда эти красноспинники появлялись наверху, становилось понятно откуда они взялись. И тогда те, кто жил палубами выше, стали красить своих тараканов синей гуашью. Таким образом когда синий попадал вниз, то этот «стасик» получался забредшим в чужой район. И тут начиналось веселье. Народ вошел в кураж и стали отлавливать обычных рыжих стасов и красить каждый в свои цвета. И когда чужаки забредали не на свои палубы, их жестко наказывали. Им ломали лапки, обрывали усы и полуживыми собрав в коробочку относили на верхнюю палубу (если это были синие). А те сверху приносили измученных красных и высыпали нам прямо кучкой на проходе. Тараканы поняли, что человек что то плохое придумал. Вероятно есть между насекомыми какая то связь передающая тревожные сигналы. И куда-то вдруг исчезли. Было их тысячи и вдруг ни одного. Однако попадались редкие дурачки. Их ловили и снова красили. Однако, что бы не ждать долгой миграции и отлова, нижние обитатели сразу пойманного рыжика красили в синий цвет, тут же его наказывали и швыряли на верхнюю палубу. Таким образом синих битых появлялось, а красных не было. Верхние палубы конечно же смекнули, что они не красили столько много своих в синий. И поняли, что нижние просто мухлюют. И тоже поймав обычного стаса, стали красить не в свой синий а в наш красный. И тут же его наказывать. В общем тараканий социум, видя такое положение дел просто перестал нагло появляться. Они никуда не исчезли. Просто при свете не вылезали из своих убежищ. Вот так развлекались 20-30-40 летние мужички от скуки между пьянками. Таракан был как обреченный призывник, только наоборот. Поймали, призвали, облачили в форму врага и тут же наказали врага. Не честно, но за то весело.
Примерно через 3 дня меня поставили на штат вторым радиооператором, и мне стали начислять зарплату. Однако я рано радовался.
МБ-21 находился весь на 70% оплате труда. Он не был в строю. То есть он стоя у причала постоянно молотил винтами, но никуда не ходил. Дизель у него работал исправно, генератор тоже вырабатывал электроэнергию, а электродвигатель постоянно перегревался и неприятно вонял горелой оплёткой. Как мне пояснили, на МБ-21 был пожар, и когда всё на нем отмывали от сажи и копоти, то каким то раствором помыли и обмотку электродвигателя. И он намокнув, перестал держать межвитковое сопротивление, по этому ему нельзя было давать большую нагрузку. И именно по этому он был постоянно в работе на самом малом ходу, что бы постепенно просыхал. Может кто-то из электромехаников меня и поправит, но мне именно так и пояснили. Двигатель сначала гоняли пару суток, потом ему давали отдыхать, открывали все лючки на кожухе и мегомметром с динамкой замеряли межвитковое сопротивление. Но это самое сопротивление никак не хотело повышаться. А по закону Ома всё для меня было понятно. Чем меньше сопротивление тем выше ток и ниже напряжение. В месте короткого замыкания, сопротивление равно 0, по этому ток бесконечно возрастая пережигает проводники. Таким образом давая больше нагрузку на витки обмотки электродвигателя, при плохом сопротивлении их просто перегревали и они могли расплавиться и пожар мог случиться в любую минуту. А морской буксир это работяга, он обязан таскать многотысячетонные суда, и нагрузки электродвигатель должен выдерживать колоссальные. А случись пожар в море, шансов на спасение будет обратно пропорционально распространению пламени.
Я был в штате команды, но как и все члены команды зарплату получал урезанную.
Стоя у стенки, многим позволили убыть в отпуска. А те кто остался на пароходе, просто по чёрному випивали.
Пили и днем и ночью. Ночами бегали за водкой на трассу, там курсировали таксисты и продавали водку по 500 рублей. Зарплата у меня была 70 тысяч. Я иногда тоже выпивал.
Экипаж был полностью гражданским. Капитаном МБ-21 был Мартынов. Старпомом был Аркадий Мушков. Вторым помощником был Александр Чехута. Оба помощника были выпускниками ЛМУ разных годов.
Я часто ходил в гости на другие суда к сокурсникам. Им повезло больше. Они каждую неделю выходили в море и по Кольскому заливу. И так же я узнал, что практически на всех этих судах командование было выпускниками ЛМУ. Хорошо готовило наше училище специалистов. Команда матросов, мотористов и электриков были в основном выпускники Кронштадской Шмоньки (42-я школа ВМФ). Они как раз вырабатывали свои 5 положенных лет, получали военные билеты и уезжали по домам. В то время матросами и мотористами добровольно в ОВСИгу мало кто шел. Вот Шмонька и обеспечивала кадрами вспомогательный флот.
Я как только встал на штат, то сразу умел эксплуатировать радиооборудование находящееся в радиорубке. Всё было знакомо и всё мы изучали. Я каждое утро поднимался в 7 утра и принимал на слух ПРИПЫ и НАВИПЫ. Журнал радиовахт вёл аккуратно. Иногда для профилактики включал и передатчик. Начальник судовой радиостанции был Кучин. Тоже выпускник нашего ЛМУ. Он мне и показал, как и что и в какое время включать.
Был в рубке ламповый 1,5-киловаттный передатчик Р-641. Его называли убийцей радистов. Было зафиксировано несколько смертей радистов от этого передатчика. Однако всему виной был не сам передатчик, а банальная глупость и пренебрежение правилами и инструкциями по эксплуатации. Мало кто проверял сопротивление заземления. А это первая причина ударом токами, возникающими вокруг корпуса передатчика. Да и нехрен лезть в пьяном угаре к сильнотоковой аппаратуре (сильные, высокие токи а не точность). Лично я всегда перед включением этого передатчика проверял сопротивление не только штатным встроенным прибором, но еще и тестером. Береженого бог бережет. А что бы было понятно, при включении передатчика на полную мощность, от его передающих фидеров можно было прикурить сигарету. А если поднести на расстоянии отвертку, то возникала плотная мощная голубая дуга как молния. Немаловажное значение имел плотный специальный прорезиненный коврик на полу перед Р-641. Судно всё из железа. Проводник хороший. И изоляция была не излишней. И еще надо было постоянно следить за изолирующими «сухарями» антенных фидеров. Надо было каждый день перед эксплуатацией проверять эти керамические изоляторы на предмет сколов, трещин и пробоев, и если таковые появлялись, немедленно их менять.
При соблюдении всех этих инструкций, передатчик просто так никого не убивал. А убивал только идиотов, которые пытались прикурить от антенны сигарету, разумеется дуга простреливала в лицо и горе-радист получал серьезную травму от удара дугой. Зачем они это делали? А вот так, потому, что «СМОТРИ КАК Я УМЕЮ». Это же забавно было, показать как прикуривается сигарета от дуги.
Я уже втянулся в работу радиооператором и каждый день выполнял свои функции в команде. Ко мне часто приходили с других судов и наши курсанты и другие радисты и переписывали ПРИПЫ и НАВИПЫ. Я их принимал на слух два раза в день. Аппарата СТА-РТА на МБ-21 не было.
Практика была рутинной. К маю месяцу начался полярный день. Ночей не было вообще, даже сумерек не было. Солнце уходило за горизонт но было все равно светло, как будто просто пасмурный день. И если у тебя были часы со стрелками, то определить по часам день или ночь было невозможно. А причал и по ночам был такой же оживлённый как и днем.
Однако было очень холодно. В городе я бывал нечасто. Тогда это был унылый и беднеющий город. Население в основном портовые рабочие и моряки. Было на улицах уныло. Местами были кабаки и наливайки с гордыми названиями БАР. Но по мне так это просто разливайки и не более. Куча пьяных бухих мужиков и не всегда в опрятном виде. Дым стоял коромыслом, пиво разливали в обычные поллитровые банки. Денег то особо ни у кого не было. Один за другим закрывались заводы и конторы. Страна была в пропасти. Вот мужички и спивались.
Описывать больше не хочу, что бы не задеть тех, для кого этот город родной.
Примерно в середине июня внезапно после 8-ми градусной температуры воздуха, вдруг резко стало +25. И внезапное жаркое Мурманское лето стало невыносимым. При высокой влажности воздуха, такая температура вызывала духоту а не тепло. Такая погода стояла уже вторую неделю, и можно было одеть шорты. Помню, наш курсант с матросами пошли в сопки шашлычка пожарить. До полудня было тепло и душно, и как только угли прогорели и мясо зашкворчало на шампурах, внезапно налетел ветер и сорвался снег. Небо затянуло тучами в течении 5-10 минут. И ребятки в шортах и с недожаренным мясом под снегопадом неслись с сопок на судно. Вот таков был этот МурмАнск.
А когда дули ветра, то в Мурманске было пару районов, которые называли местные «Страной летающих собак». Всё, что было легче 12 кг, всё летало. А если карман на одежде был открытого типа, то из него выдувало всё. Бывало и зарплаты у людей из карманов выдувало.
Так проходили дни на практике. Иногда боцман брал меня с собой на береговую базу за продуктами, и я и еще пара матросов таскали провиант, сначала с базы на катер, а потом с катера на судно. Кучин узнав, что меня привлекают к погрузочно-разгрузочным работам, запретил боцману меня брать с собой. По регламенту, радиооператору запрещалось поднимать тяжести с нагрузкой на рабочую кисть свыше 5 кг. Мог вывихнуть или травмировать руку и тогда работа на ключе или ДКМ была невозможна, и обмен РДО мог быть некачественным или вовсе мог не быть. Боцман конечно же знал об этом, и первого оператора никогда не привлекал. Ну а меня так, взял однажды и прокатило, и так раза 3 прокатывало.
НСР Кучин был нормальный свойский мужик. Не рубаха-парень но и не зазнавшийся. Всё рассказывал, поучал, обучал. Показывал всякие хитрости и нюансы. Самое интересное, это было узнать, что их, выпустившихся по 10-15 лет назад, учили те же преподаватели что и меня. Школа подготовки была одинакова и мы быстро находили общий язык. Все выпускники работавшие на судне помнили Черкасову Зою Николаевну, Гаврюшину Ривеку Ароновну и многих других.
Прием пищи у нас у всех был на камбузе. Столовой это было назвать нельзя. Там было всего 3 стола по 8 человек на каждый и раздаточное окно. Капитан, помощники, стармех (Пикалов), электромех, и НСР принимали пищу в кают-компании. Им туда приносили корабельные повара. Коками их не называли почему то. Это были 2 девушки. Молодые. И разумеется были заняты. С кем и кем они были заняты, писать не буду. Это были мужчины из команды. И беспорядочных половых связей с моряками наши поварихи не вели. Хотя на многих судах дневальные и поварихи именно этим и занимались.
На причал часто приходили и другие дамочки в надежде развлечься и провести время с членами команды. Таких мадамов было много на причалах. Время такое было. У людей не было надежд на просветление в жизни. Эти 90-е убили веру в жизнь и породили веру в халяву вместе с Лёней Голубковым. Тогда был самый пик МММ, Гермес, РДС, Хопёр-Инвест. Я сам тоже попался на эту удочку, и три зарплаты всадил в РДС. Так ничего потом не получив. Люди шли за халявой и теряли всё.
На одном буксире стоявшим неподалёку был такой моторист Пузырёк. Он собрал все свои накопленные деньги, продал мамину квартиру и всё барахло и все деньги отнес в МММ. А потом когда Мавроди арестовали и все поняли, что не то что бы навар, а и своих денег не вернуть, то начали биться в отчаянии. Пузырёк пытался утопиться, 2 раза прыгал за борт, но всякий раз его вытаскивали и привязывали к шконке, а он рычал ревел и плакал. И так его привязанным держали 2-3 дня. Пока он не уписывался под себя, или не просил покушать.
Думаю не только я был свидетелем подобных событий. Я же поняв, что свои три зарплаты профукал, просто сожалел. Я уже писал, что с деньгами прощался легко. Я просто знал, в следующий раз никуда не буду отдавать своё. Так до сих пор я и не имею ни одного вклада ни в каких банках. Потом еще не раз убеждался, в черный понедельник 1998 года, и потом при дефолтах. Пусть деньги и обесценивались, но они были при мне и мои. А те, кто всё откладывал на книжках, потом не могли снять сбережения. Только через судебные тяжбы и без всяких обещанных процентов. То есть те же деньги что и у меня с такой же инфляцией но через кучу потраченного времени и нервов.
Теперь немного о соседях. У причала КРГС стоял танкер «Клязьма». Он был сгоревший от пожара, остатки команды обедали у нас. Мы стояли рядом. За нами было либо пусто, либо иногда причаливали тоже БУКи и буксиры но ненадолго. Они закачивались пресной водой и снова отчаливали. Еще были пришвартованы суда других назначений. Был СН (санитарный катер), ППКС (судно подводной покраски), ПКЗ (плавказарма), Немного левее МБ 5. На нем проходил практику Молдова. Мы сокурсниками часто виделись и ходили друг к другу в гости. Условия у них были получше. Каюты с иллюминаторами. Еда более настоящая а не как у нас из консервов и круп.
Но были и суда с не очень хорошей репутацией. Например КБС «Ингури», было большое судно. А вот пищи на всех не хватало. На нем жили наши курсанты впроголодь. Там выставляли общий бак с первым и накладывали очень мало второго. Хлеб расхватывали моментально, иногда до драк доходило. На нем было 3 наших курсанта. Они часто приходили ко мне и иногда подкреплялись моими припасами. Я всегда имел пару банок консервов и хлеб. Боцман давал часто на камбуз больше чем съедали. «Ингури» стоял на рейде, и с ним сообщение было только через катер.
Мадонна попал на КИЛектор (КИЛ-143 или КИЛ-164 не помню точно). Большой красивый. Каюта у него была в надстройке, иллюминатор огромный и прямоугольный. И кормили хорошо.
Джон попал на КИЛ-2. Этот корабль кабельно-инженерных линий имел славу «кровавого». Там случались драки. Было 2 поножовщины с летальным исходом. Но во время нашего пребывания всё обошлось.
В рабочие дни я был постоянно на своем буксире. По выходным ходил в город развеяться. От причала КРГС до остановки автобуса было метров 300. Автобусы ходили очень редко. Практически по расписанию. А пешком от порта до города в гору было очень далеко. Мурманск стоял весь на сопках.
Собственно без денег гулять было скучно. Иногда мы встречались на остановке с курсантами.
Я писал в первых частях своего повествования о встрече с бывшим курсантом, который на 1-м курсе занял у меня денег и отчислившись не вернул их. Однажды я стоял и ждал автобуса. К остановке подошел тот самый, который отчислился на первом курсе, который у меня занимал денег вместе со своим другом-курсантом из Москвы. Начал с улыбкой здороваться со мной, думал всё позабыто. Почти 4 года прошло. Но увы. Я то не забыл их подлость. Я сухо сказал «Здравствуйте» и отошел от него. Вид у него был конечно же не такой холёный как тогда на первом курсе. Глаза потухшие, одежда не опрятная. Но мне его жалко не было. Жизнь вероятно сама отомстила за меня. А те деньги, что они у меня заняли и еще у нескольких курсантов, им счастья не принесли.
На судне я часто имел практику в ремонте другой бытовой аппаратуры. У Чеха барахлила звуковая колонка на двухкассетнике, я устранил причину путем пайки. У стармеха Пикалова магнитофон совсем замолчал. Я заменил микросхему УН-7 и он снова ожил. За микросхемой ездил на другой конец Мурманска с пересадкой, в магазин радиодеталей. У боцмана портативный радиоприемник тоже починил. Заменил микросхему обработки ВЧ-сигнала. Потом еще по мелочи, кто-то из дому приносил неисправные приёмники, магнитофоны, даже утюги. Выезжал к Семенчику чинить телевизор. Он его смотрел в грозу, и когда сверкнула молния, телевизор погас. Заменил простреленный входной транзистор по высокой частоте тракта приёма сигнала. Телевизор ожил. Так что ребята, если кто то смотрит телевизор при молниях или в грозу, и не важно по кабелю или через антенну, прекращайте. Электромагнитный импульс высокой частоты от молнии прожигает всё нахрен. В том числе и кабельные приставки, если сигнал принимается по воздуху. Чинил всё и отдавал в рабочем виде. Плойку, фен, кипятильники… Однажды ко мне подошел старший палубный матрос Дима, и похвально мне сказал, что я первый из курсантов-практикантов, кто много шарит в электронной аппаратуре. Мне было приятно. До меня курсанты-радисты таких талантов не проявляли. А может просто не хотели.
Интересное явление было приливы и отливы. Каждые 12 часов вода у причала то поднималась, то опускалась. Утром по трапу с парохода спускался круто вниз, а вечером нагулявшись уже с причала спускался на палубу круто вниз. Причал тоже подтопляло и трап переносили сразу на береговую землю ближе к носу. К середине августа практика подходила к завершению. Мы самостоятельно убывали по домам сразу в каникулярный отпуск. Перед этим нас собрал в гостинице к2р Грошев, выдал нам деньги на проезд. Перед отбытием с практики, я собрал все ненужные вещи (шинель, зимнюю форму и всякие другие шмотки), собрал их в коробку и почтой отправил домой. Что бы потом из дома их отправить в ЛМК.
Мы решили ехать до Питера с Бужориком (Молдова). Накупили на рынке и в магазинах всяких вкусностей в дорогу и на подарки домой. Боцман мне выдал пару консервов циплёнка-табака и хлеб. На вокзал меня поехали провожать матрос Рома и матрос Виктор. Там мы расстались и больше я никогда их не видел. Они были оба с Украины.
Я тогда без сожаления расстался с МБ-21. Хотя небольшая ностальгия была. Вот так я почувствовал разницу между Белым дивизионом и обычным трудягой буксиром. Это был явный и противоположный контраст. Корабли бывают разные.
Прощай МБ-21. Ты подарил мне опыт и рассказал правду о том, что бывают не только белые лайнеры с комфортными каютами и вкусными обедами, но бывают и обычные пахари-трактора водных пашен. Суда которые пережили пожары, подтопления, восстановили силы и снова в строй, израненные но не побежденные. Этот МБ-21 проекта 733 «Ярославец» тоже остался навсегда в моей памяти, как напоминание о том, что есть мягкие пушистые белые облака, а есть грозовые страшные тучи. И как бы внутри меня зародилось такое мнение, что человек, будучи на высоте и с короной, может в одночасье оказаться внизу и в грязи. Об этом забывать никогда нельзя. Судьба как бы мне показала, вот тебе курсант одна сторона медали, где всё красиво и приятно, и вот тебе другая сторона медали, где холодно, голодно и грязно. Море надо любить не только за комфорт и вкусную пищу на корабле, но и за ту тяжелую работу в невыносимых условиях.
Вместе с практикой в Мурманске был окончен третий курс обучения в ЛМК.

""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.

(Продолжение следует)
13. Учеба на третьем курсе. - Кирилл А. Морозов
Мы прибыли в расположение роты. Нас к тому времени осталось 14 курсантов из 3й и 4й группы 21 роты. В кубрике находилось около 40 курсантов первокурсников нового набора 21-й роты. Это были 1 и 2 группы. Юнцы. Они смотрели на нас так же с испугом как когда то мы на свой третий курс, когда сами были первокурсниками. Разумеется с порога мы начали голосить всякие «страхи» в их адрес. Построились! А почему на шконках сидим?! Почему вообще сидим?!... ну и всё в таком духе. Однако гонять их особой радости и желания мы не испытывали. Так по мелочи, когда приборку делали, ткнуть в неубранные места, не выброшенный мусор, некрасиво развешанную форму. Еще они полетали не больше пары недель по вечерам (отбой-подъём). В первый месяц мы со многими сдружились. Вечерний чай мы им разрешили пить, но только до первого залёта и только в Ленинской комнате. Гады и прогары мы им снять не разрешали. Просто объяснили, что тут все первый год ходят строго в них. Да и если другой старшекурсник поймает первокурсника в хромачах, то мы заступаться не будем. Так положено традицией.
Однажды наш «карась» первокурсник послал четверокурсника судомеха в парке. Тот подошел к нам и выразил своё возражение по поводу ненадлежащего воспитания этого наглого «карася». Выход из ситуации был найден. Вечером после отбоя, к нам пришел в кубрик этот четверокурсник. Мы подняли этого наглеца. И он при всех выполнил 3 раза команду «подъём-отбой», которую подавал тот самый четверокурсник. Конфликт был исчерпан. Первокурсник урок усвоил. При всех полетал. Четверокурсник объявил всем, если подобное случится еще раз, летать будет весь первый курс 21й роты. Считаю правильным такое «наказание» Нельзя посылать опрометчиво тех, кто старше возрастом и курсом. В армии его бы давно и зубов лишили, и ходил бы лиловым пару недель. Легко отделался.
Среди первокурсников было пара талантов. Был Художник из г. Балагое, он рисовал как бог. Мог и картину карандашом нарисовать, и портрет любого, и много чего мог изобразить.
И был игрок на гитаре. Играл очень неплохо. Вечерами после сампо они собирались на своей половине в кружок вокруг гитариста и пели песни и слушали его.
За ними было интересно наблюдать. Они были недавние выпускники школ. Только оторвались от маминой юбки. Грустили по вечерам по дому и писали письма. Так же как и мы ходили голодные и украдкой ели хлеб, спрятанный в карманах. Себя вспоминаю, нам грустить старшаки не давали. Письма и те не всегда получалось написать за один вечер. Писал письмо однажды недели две. Не получалось просто присесть и написать сразу. Нас гоняли за каждый пустяк. Мы их практически не трогали. У меня лично было ощущение, что мы их старшие братья.
Так мы с ними дожили до нового 1994-го года. У них сессия, у нас тоже.
У нас появились новые предметы. РНП (Радио-навигационное оборудование). Преподаватель Лобко. Он служил в ЛМУ начальником РТЦ, а потом уйдя на пенсию в звании к 3 ранга, остался преподавать на цикле РТЦ. Очень начитанный, всестронне развитый преподаватель. Разбирался даже в музыкальных дисциплинах.
Однажды один курсант ему сказал, что 4 года ходил в музыкальную школу по классу фортепиано. Не помню, из-за чего произошел такой разговор, но Лобко его начал при нас немного экзаменовать. Он ему задавал вопросы по сольфеджио, про ноты, октавы и диезы с бимолями. Так стало понятно, что на другие темы с Лобко лучше не начинать спор. Он еще и в Географии очень был силён. Знал практически все проливы и каналы, и как из какого моря в какую реку через какие водные пути и переходы попасть.
Уроки у Лобко были очень интересные. Он преподавал схемы РЛС. При чем так доходчиво, что лично я (а я был твёрдым троечником), начал разбираться и читать электросхемы уже после третьего месяца преподавания. Мы много разбирали радиолокационных станций вплоть до узла и элемента на схемах. Минимум 5 видов РЛС я научился эксплуатировать и ремонтировать. Я стал ощущать себя специалистом. Мы много изучили электрорадионавигационных приборов. РЛС «Дон», «Донец», «Миус», «Кивач», «Наяда». Их схемы я зрительно помнил еще долго. И по поведению станции, мог определить где следует искать неисправность.
После Нового года и очередного зимнего каникулярного отпуска, мы узнали, что нашу 21-ю роту после выпуска 4-го курса 22й роты в декабре, уже начали реформировать. Нас третий курс перевели в роту судоводителей. А первый курс оставался сам по себе в 21 роте.
Конечно же мы возроптали. У судоводов был старшиной старший мичман Петровцев. Он был военно-морской фанатик. Постоянно не давал спуску курсантам. Не давал им расслабляться. Был требовательным. А наш Гашков был отличным «отцом». Даже начальник СВФ к 1 р Сыров к нам приходил и разъяснял, что курсы должны жить каждый со своим а никак не первый с третьим.
Нас переселили к судоводам в 13-ю роту. Вот так у нас «отобрали» наш первый курс.
У судоводов всё было по другому. Опять пришлось делать приборки самим. Стоять дневальными на тумбочке. (в 21 роте стояли дневальными 1 курс, а мы дежурными по роте). Первого курса у нас нет. Петровцев как заведённый каждый день приходил к 6 часам утра в кубрик и лично контролировал подъём и зарядку. Мы начали пользоваться своим положением радистов, и на зарядке находились 20 минут а не 40 как все, а дальше шли заниматься «морзянкой». Однако мы практически все уже достигли выпускных скоростей приёма кода Морзе, и эти утренние занятия для нас были всего лишь предлогом не мёрзнуть долго на зарядке. Однако Петровцев переделал распорядок дня, сходил к начальству и утвердил нам утренние занятия перед завтраком. То есть когда после приборок по утрам было минут по 30 свободного времени у судоводов, в это время нас гнали на занятия. Вот так нас проучил Петровцев. Когда было первое построение, Петровцев нам так и заявил: «Вас уже не перевоспитать и не уговорить. Вас надо ЛОМАТЬ!». И он нас «ломал» до самого выпуска.
Сам про себя старшина рассказывал, что сам когда то был курсантом ЛМУ, был отчислен за драку, потом отслужил в армии, окончил школу техников и мичманом пришел служить в это же самое ЛМУ.
Немного сейчас вспомнил рассказы Зои Николаевны Черкасовой (английский язык). В ЛМУ однажды был набор выпускников 8-х классов. Был какой то эксперимент. И один из курсов нового набора превратился в нечто среднее между Суворовским и Нахимовским училищем. Этим первокурсникам было по 13-15 лет. Они были совсем дети. Очень часто засыпали прямо на лекциях. Были худенькие. Их было очень жалко. Ну конечно же, такой режим дня не каждому взрослому по силам. Себя первым курсом помню, как были голодные и сильно хотелось спать, постоянно. А тут дети… Преподаватели даже когда между собой общались, то называли их «малыши». Например диалог:
-Вы к кому идёте на занятия?
-Сейчас одна пара у малышей штурманов и потом 2 пары у малышей электромехаников.
Малышей доучили до конца, не все дотянули до выпуска. И больше таких наборов не было.
И еще в 60-х годах (могу ошибаться), был набор девушек на радиотехнический цикл. Тоже эксперимент завершился не с таким результатом как хотелось. Девушки хоть и принимали код Морзе быстрее чем парни, однако опять же к выпуску доучились единицы. Многие повыходили замуж за курсантов и просто отчислились. Однако я не раз на других ресурсах встречал фотографии тех самых выпускниц. Позже и при нас был набор девушек, но об этом позже.
Зимой после отпуска у нас были разовые занятия по борьбе за живучесть (БЗЖ). В ЛМК была камера живучести. Вход в камеру был напротив дежурки. Заведовал этой камерой Пилипенко Павел Прокопьевич. Дедушка престарелый, ветеран ВОВ. Он еще и оружейной комнатой заведовал и каждый вечер принимал и выдавал оружие дежурному офицеру.
Эти занятия по БЗЖ у нас были один раз, но впечатлений осталось на всю жизнь. Внутри помещения БЗЖ были два металлических куба имитирующие отсек корабля. Там был набор инструментов и материала для экстренной заделки пробоин. Колья, распорки, пластыри, чопы и чопики. На всех плоскостях были имитации рваных, рубленых и других различных пробоин. Нас сначала одели в водолазные костюмы, потом по 6 человек запустили в камеру и Павел Прокопьевич подавал воду в эти пробоины. Всё было по настоящему, он подавал воду под давлением то в одну, то в другую пробоину, а то и в несколько сразу. Вода была ледяная, а давление было такое, что даже втроем не получалось удержать пластырь закрыв пробоину, пока другие налаживали распорные бруски или домкраты. Мы к концу занятий были все вымотаны и мокрые. Но впечатлений было очень много. Особенно под конец нам было очень тяжело закрывать потолочную пробоину. Роста хватало только двоим. И они делали самую трудную работу, держали под потолком пластырь, пока мы низкорослые налаживали домкрат. Даааа… и это всего лишь тренировка под присмотром преподавателя. А вот если в реальной жизни такое случится. То там вода намного холоднее, давление сильнее и времени на обдумывание какой пластырь на какую пробоину накладывать, просто нет. Да и смотря сколько человек еще при этом будет в отсеке. Никому не пожелаю никогда заделывать пробоины в море-океане.

""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.

Занятия в камере БЗЖ. Слева вверху я, справа вверху Пэх, ниже меня Вано, ниже Лиза и в уголочке внизу наш комод Горыныч. Фото делал Мадонна. У него часто перед какими то событиями оказывался фотоаппарат. Жаль мы были тогда ограничены в количестве кадров.
По началу казалось, что это типа игры. Но Пилипенко был серьёзен, и когда мы поняли, что у нас не получается, а вода прибывает, а Павел Прокопьевич и не собирается воду останавливать или откачивать, то мы по пояс в воде начали вспоминать все занятия по БЗЖ и спешно заделывать пробоины. В зачет засчитывались пробоины заделанные по времени уложившись в норматив, и без пропусков воды.
Всё было максимально приближено к реалиям. Но мы справлялись. И мысли бросить всё и прекратить бороться за жизнь, подсознательно зная, что это тренировка под контролем, у нас не было. Пилипенко так и сказал после того как нас задраил в камере перед началом тренировки, «В море у вас не будет кранов перекрывающих поступающую забортную воду. Вы обязаны бороться до конца!» И мы боролись.

""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.

Заделка малой пробоины. Давление такое, что одному заглушку не вставить. Один помогает отвести струю руками, другой пытается, преодолев давление воды вставить заглушку.
Извиняюсь за качество фото. Но тогда особых условий делать качественные цифровые фото, как сейчас каждый умеет, не было.
""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.


А так мы заделывали самую большую пробоину. Один самый широкий становился спиной к пробоине, двое его прижимали со всей силы. Удержать тело при сильном давлении на него с другой стороны, было очень трудно. И пока трое держали струю, другие трое налаживали материал для заделки. Подгоняли длину брусьев, вбивали клинья между ними.
""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.

Это фото сделано перед началом занятий по БЗЖ. Мы еще сухие все, и расценивали занятия как развлечения. А зря.
Однако мы выдержали все испытания, мокрые, уставшие, но победившие мы вышли из камеры БЗЖ и потом пошли в кубрик. Эти занятия я помню до сих пор. Впечатления от них яркие.
Так после второго курса учёба была более интересной.
Были занятия и по военно-морской подготовке. На цикле ВМП (который к тому моменту уже для нас не работал), нам преподавали матчасть торпед, корабельных пушек, автоматического оружия. Занятия вел к 2 ранга. Кулабухов (Торпеда), и иногда его замещал гражданский отставник Тротилыч. Занятия проходили в живой и интересной обстановке. Кулабухов рассказывал про военные конфликты на морях, с чего и как они начинались, рассказывал про разные модификации торпед. Тротилыч преподавал в основном оружейную грамоту. Мы разбирали автоматы и пистолеты. Много слушали историй. Было очень интересно посещать эти занятия. Я даже конспект практически не вёл. Было настолько интересно, что запоминал сразу практически всё.
Так же тогда же я узнал, что практически все суда вспомогательного флота имеют возможность установки какого либо оружия. Например на ОИС «Академик Крылов», там где была моя первая практика, я видел на носу рельсы и бетонную площадку, а за площадкой был задраенный люк. Оказалось, что на эту усиленную бетоном площадку можно было установить крупнокалиберную пушку на случай войны. Люк вел в носовой трюм, и там могли храниться боеприпасы, а по рельсам на тележке их подкатывать к пушке. Даже на самом маленьком БУКе можно было быстро установить станину и навесить крупнокалиберный пулемёт. Везде и на всех вспомогательных судах при конструировании учитывались такие возможности. Приваривались всевозможные петли на палубе, делались рельсы или фундаменты, всевозможные кронштейны, которые в мирное время никак не использовались, но были. В СССР на случай войны всё могло из гражданского быстро превратиться в военное. Даже пассажирские суда могли быстро превратиться в плавсанчасти или в госпитальные суда. Помнился горький опыт ВОВ. А вот сейчас, к сожалению, не так обстоят дела.
Мы приближались к концу обучения на третьем курсе. В увольнения нас отпускали регулярно по нашему желанию. За оценки особо никто уже не спрашивал. Все понимали, что раз мы доучились до конца третьего курса, то уже не остановимся под конец пути, отучившись больше половины. Да и двоечников у нас уже не было. Все сдавали экзамены и зачёты на твердые тройки и даже многие на 4 и 5.
Сдав еще попутные зачеты и экзамены за третий курс, в марте 1994 года мы вместе с судоводами убыли на очередную корабельную практику.

(продолжение следует).
12. Судовая практика - Кирилл А. Морозов
С Грошевым мы подошли к трапу «Академика Крылова». На вахте у трапа стоял матрос в гражданской одежде.
""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.

Немного поясню. ОВСИГ – отделение вспомогательных судов и гидрографии. На этих судах в зависимости от предназначения и ранга могли быть гражданские экипажи и смешанные. Руководство могло быть военным, а остальной экипаж гражданским. К таким видам судов относился и ОИС «Академик Крылов». Это был корабль 1 ранга, и имел номер воинской части. Командиром корабля на тот момент был капитан 1 ранга Савоневский. Старший и второй помощники у него были тоже военные. А вот третий и 4й помощники были гражданскими. По именам помню только 4-го помощника. Его звали Навруз.
Стармех был тоже военный, остальные механики гражданскими. Было несколько офицеров от лейтенанта до капитан-лейтенанта. Были мичманы. Дежурным на сутки по кораблю назначался только офицер с оружием. А вот дежурный по низам мог быть любой из нач. состава. Был боцман, гражданский, фамилия Штыкнов.
Начальником судовой радиостанции был Долинский, а вот командиром БЧ-4 был кап3р Ступин. У него в подчинении было 4 матроса-срочника. Они в основном занимались ЗАС связью и секретной правительственной связью. Шифровали телеграммы, расшифровывали сообщения. У БЧ-4 была еще одна функция на Крылове. В морских походах они вели альбом наблюдений. И фотографировали все объекты, приближающиеся к кораблю. Если приближался самолёт-чужестранец или вертолёт, то их фотографировали и описывали всё, что летательные аппараты делали. Или если приближалось еще какое-то судно ближе положенного, тоже фотографировали. Ведь море-океан это не река, нет узких проходов и берегов, где суда расходятся друг от друга на расстоянии десятка метров. В море если приблизился, значит имеешь какую-то цель. Вот это матросы из БЧ-4 и фиксировали. Нам потом показывали их отчётные альбомы. Красиво сделаны. Фото, описание как у дембельских. Информация через особиста передавалась дальше в контору ГБ. Со срочниками мы потом сдружились. Ребята нашего возраста были.
На Крылове были раздельные узлы связи. Радиоприемный узел (радиорубка) был на верхней палубе близко к ходовой рубке. В радиорубке находилась вся радиоприемная аппаратура. Там же было небольшое отделение за дверью и шторкой, где располагалась БЧ-4. Приёмники были в основном ламповые, без всяких цифровых обработок сигнала. И никто не мог ими управлять извне. Но ламповые не значит старые. Они были очень надежные, Могли эксплуатироваться боле 60 лет без серьёзных поломок. На каждом судне ОВСИГ были приёмники «Волна-К». А на многих судах были РПУ «Русалка» или «Кит». На некоторых судах были Посты радиооператора «Дюна». Были УКВ радиостанции «Р-625, Р-619»». И еще многие, названий не помню. Индекс «6» был у морских радиостанций. В принципе они все были одинаковые, что на суше, что в небе, что на море. Только отличались индексами и типом питания.
Фото показывать не буду потому как их полно в интернете, лишние перепосты не нужны. К тому же в то время тратить фотопленку на оборудование было расточительно. Поэтому своих фото не имею.
Радиопередающий узел на Крылове находился ближе к корме. Он был необитаем. Там никто не дежурил. Излучения там были сильные. При работающих передатчиках, ионная или газовая лампочка в руках светилась без подключения, прямо в ладони. Передатчики настраивались из радиорубки дистанционно. Работа шла обычно в одних и тех же радиосетях. Там всего использовалось пару частот, и поэтому передатчики не перестраивались. Там же был и узел коммутации антенн.
Продолжу про практику. Подошли к трапу, вахтенный вызвал дежурного офицера. Дежурная рубка была на основной палубе на юте. Иллюминаторы смотрели на трап. Офицер позвал старшего из курсантов. Вышел наш замок и повел меня в каюту. Оказалось нас на Крылове 10 курсантов из 21 роты. Нам выделили 4 каюты. В двух каютах жили по 2, в двух по 3. Один из нас был местный из Кронштадта. Он только приходил днем. Рамбовские тоже на выходные уезжали домой.
Каюты были шикарнейшие. Внутри была керамическая раковина с подачей воды. 2 шконки в 2 яруса, диван, стол, кресла. Отделка тоже была под цвет слоновой кости панелями из пластика с двп.
Первую неделю мы ходили в робе на выпуск поверх ремня. Потом поняли, что нас контролировать особо некому, и мы стали ходить в гражданской одежде. Занятия были раз в 2-3 дня в радиорубке. Приезжал к нам преподаватель Лобко. Позже он стал у нас вести новый предмет, радионавигационное оборудование (РНП).
Питание было 5-ти разовым и очень сытным, почти по домашнему. Первое, второе, салатики, булочки, фрукты. Завтрак в 7.00. Обед с 12.00 до 14.00. Ужин в 18.00. Вечерний чай в 22.00. И в 3 часа ночи небольшой перекус для ночной смены. Как правило, на вечерний чай и на ночной перекус давали сливочное масло и хлеб. А хлеб был очень вкусный. Перед подачей его заворачивали в мокрую простыню и ставили в духовку. И он получался как будто свежий и только из печи.
Весь экипаж принимал пищу в столовой. Руководство (Командир, помощники, стармех, электромех, НСР и командиры боевых частей) принимали пищу в кают-компании.
""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.

Вот так же выглядела столовая ОИС «Академик Крылов»
Кают-компания была большая. Все иллюминаторы прямоугольной формы с видом на нос корабля. Зелёный ковролин, полированные столики, вдоль передней стенки шикарные диваны из зелёного кожзама. Над телевизором висела рамка со стеклом, внутри которой было горлышко от бутылки шампанского с обмотанной ленточкой, и фото женщины, которая при спуске на воду корабля разбила эту самую бутылку шампанского о борт Академика Крылова. Считалось что это крёстная океанографа. Там было 2 надписи. Одна на немецком языке другая на русском. Дословно не помню, но смысл надписи был таков: Фрау…. Разбившая бутылку об этот корабль. Имени я не помню, но слово Фрау помню хорошо. Телевизор там по вечерам смотрели.
Тогда же я побывал в гостях у радистов на ОИС «Аджария». Тоже шикарный корабль. Внутри трапы широкие, и с винтовыми подъёмами.
И немного отступлю от темы. В то время случился второй путч 1993т . Танки вошли в Москву. Ельцин расстреливал парламент. Танки давили людей. Невзоров показывал жуткие кадры. Помню в памяти въелся кадр как за руки и ноги солдаты несли почему то голую девушку и у нее был разорван весь бок и были видны органы. Мы каждый вечер всю неделю все собирались у телевизора. Не понимали, что происходит в стране и почему так всё жестоко.
В первые недели мы изучали оборудование Крылова. А потом просто по выходным дням лазили по кораблю, изучая все закоулочки, и всякие места. Спускались в машинное отделение, в трюм. Так было интересно, любой предмет, любая штуковина была для нас в диковинку. Да и сама проектировка корабля была очень интересной. Лаборатории, каюты другие помещения, аппаратура исследовательская, даже небольшие аэростаты нашли.
Поднимались на мачты, на самый клотик. Высоко, страшно, но интерес сильнее. Это было время познаний и моих личных открытий.
Крылов вернулся тогда с 6й атлантической океанографической экспедиции, матросы рассказывали много интересного. Над ними часто летали натовские или пиндосовские самолёты. Их фотографировали и заносили фото в альбом. На Крылове была и фотолаборатория.
""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.

Жизнь на практике была очень спокойной, без напрягов и очень сытной. Мы могли сразу после занятий пойти гулять в гражданской одежде. Было жаркое лето, вечерами в парке гуляли девушки, много девушек! И главное все красивые! В Кронштадте все девушки красивые и самые красивые тоже! А еще в Кронштадте всё близко. Парки, магазины, наливайки. Пока было лето и жарко, мы просто отдыхали и гуляли. В Питер ездили на «Ракете» по воде. Это не сравнить с электричкой! Ощущения непередаваемые. Может местным это и не в новинку, но мне, рожденному в степях, было всё в новинку в портовом городе.
Сначала 40 минут по воде шли на подводных крыльях с большой скоростью. Потом вошли в «Золотые ворота» и немного поманеврировав пришвартовались у речного вокзала. За время пути я побывал и в пассажирском отделении, и в нижнем пассажирском, почти у воды иллюминаторы, и на палубу выходил смотреть на финский залив. Кресла были как у междугородних автобусов. Мягкие с регулировкой спинки. Ощущений и впечатлений у меня было много. Это такое счастье нестись по волнам с большой скоростью на подводных крыльях. Местным этого не понять. Жаль, тогда не было как сейчас телефонов с фотокамерами. Я бы нащелкал фоток не менее сотни на память.
А еще с Кронштадта был виден Чумной форт, в который во время чумы свозили зараженные трупы и умирающих больных. Потом этот форт сожгли, и он зиял черными стенами. Ну по крайней мере мне так рассказывали местные. Я был от рассказов про этот форт под большим впечатлением. Прошу не отсылать меня к википедии, я пишу только про себя и про свои впечатления. И что мне рассказывали, то и пересказываю. Фото Форта есть много в сети.
""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.

Экспедиция на ОИС «Академик Крылов». Атлантический океан. Экипаж 170 человек. Редкая фотография. Их тогда сделали не более 30 штук.
""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.

21 рота. 10 курсантов на практике на ОИС «Академик Крылов». Изучали, познавали, лазили по кораблю. Это мы на ходовом капитанском мостике. Это не водолазный шлем, а купол с гирокомпаса. Но очень похож на шлем старого водолазного жесткого костюма.
Слева я, Пепс, Турчик, Пэх, спиной стоит Пахен.



""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.


Практика на ОИС «Академик Крылов». Беззаботное время! Самое лучшее время!

""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.

На шлюпочной палубе в шлюпке. Слева Пахен, Турчик, Пепс, я. Фото делал Мадонна.

""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.

Слева Пэх, Турчик, Пэпс, Пахен, я. Над нами иллюминаторы кают-компании, за нами иллюминаторы кают нач. состава.
""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.

В ходовой рубке ОИС «Академик Крылов». Слева Пэх, Молдова, Пэпс, я.

""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.

В ходовой рубке, в кресле командира корабля


Я с теплотой и улыбкой вспоминаю то время. Первая настоящая корабельная практика. Первый настоящий корабль! Просто живем на нем, спим, едим, гуляем. Никакой ответственности. В каютах идет трансляция FM радио «Радиобалтика» с диджеем Нагиевым. Музыка на тот момент соответствовала времени.
Судоводители уже к тому времени были на третьей корабельной практике. На ОИС «Полюс» даже один судовод сходил в Иран.
Лето подходило к концу. Стало холодать после середины сентября. Гулять уже не хотелось по холоду. И мы что бы себя чем-то занять нашли на столбе объявление о секции киг-боксинга, и вчетвером туда записались. Ходили заниматься после 20:00 по два часа. Секцию вел чемпион Европы по кигбоксингу. Имени его называть не буду, есть веские причины. Заниматься у него нравилось. Он очень хорошо владел техникой, красиво делал удары. Не просто как в драке мужиков, а именно технично. Однажды к нам в зал пришли трое «чемпионов» Санкт-Петербурга. Смотрели на нас с ухмылкой. Потом предложили тренеру взять их на обучение, но только они должны его проверить, действительно ли он такой крутой? А то тот, у кого они тренировались, был не тренер а так, физрук с печатями и подписями, просто представитель команды, а чемпионат они выиграли единственный по тому, что сами себя тренировали.
Наш тренер тогда выдал им защитные шлемы, и перчатки. От шлемов они пытались отказаться, но тренер настоял. И правильно. Начался спарринг.
Вышел самый первый, который и говорил за всех, что они чемпионы. Встали в стойку. Тренер разрешил ему Фу-контакт работать (полный контакт), а сам сказал, что будет в лайф-контакте (полегче который).
И вот началось. Все смотрели завороженно на этот поединок. Первый выпад соперника тренер легко отбил, и тут же с разворота сделал вертушку ногой, и попал в область скулы. Да так попал, что у него шлем провернулся на голове, и он попятился назад. Да и присел сразу. Прошло от начала поединка секунд 10 не более. Двое других, видя своего друга сидящим и снимающим шлем, просто отказались от спарринга. Ухмылки с их лиц исчезли… Проверяльщики блин!
Так мы в этой секции занимались каждый вечер кроме выходных до середины ноября.
Как то в сентябре, поступила информация, что Крылов снова планирует уйти в поход. Нужно было выполнить ряд подготовительных работ. Среди таких работ было размагничивание судна. Называлось это выход в акваторию на СБР. Я был безмерно рад! Ведь выйти пусть даже и не далеко но в море, и пусть хоть и на сутки, это было круто!
На день выхода у нашего замка было день рождения. Он затарился водкой, консервами, лимонадом и хлебом, и всё это по тихому пронес в свою каюту. И вот мы вышли в море. На самом деле не всё так просто, взять и выйти. По судну по громкой связи объявлялась суточная готовность. Все члены экипажа начали прибывать на борт. Потом была 12-ти часовая готовность, заработали системы и агрегаты. Потом была 6-ти часовая готовность, запустили дизеля. По кораблю пошел ровный гул и небольшая вибрация. В столовой начали питаться в 3 смены. Людей прибавилось много. По кораблю по всем палубам ходили члены экипажа и делали свою работу. Крылов напоминал живой большой единый организм. Каждый знал, что ему делать. Работа кипела. Как будто в муравейнике, где каждый член общины знает свой личный распорядок и вместе это выливалось в единый результат.
Мы же, чтобы не мешать никому, сидели в каютах. Про нас конечно же не забыли, и нас НСР Долинский распределил по 2 часа на несение вахты в радиосети. Но в радиорубке были радиооператоры, и мы всего лишь были как подмастерья.
И вот отключили береговое питание, и корабль перешел на собственные источники. Затем была отшвартовка от пирса еще какое то время. выбрали якоря и медленно плавно пошли из портовой зоны Кронштадта.
Парни наши начали выпивать по тихому, собрались в каюте замка. Мне было интереснее на палубе. И я смотрел и наслаждался как Крылов медленно и мягко шел по воде. Словно кошка ступала по мягкому ковру. Ни единого толчка, ни качки. И если закрыть глаза, то и вовсе не ощущалось, что корабль плывет. Точнее идёт. Хотя если вдаваться в демагогию, то моряки утверждают что корабли по морям не плавают а ходят. Тогда ответьте мне, почему капитан дальнего ПЛАВАНИЯ, а не капитан дальнего ХОЖДЕНИЯ? Не отвечайте, не пытаюсь понять. Просто демагогия и не более. Это как Санкт-Петербург, а область Ленинградская. А вот так вот, без всякой логики. Просто так удобно.
Отшвартовались мы после полудня. Вышли на открытую воду и пошли малым ходом в район проведения СБР.
К вечеру, когда начало темнеть, Крылов встал на якорь. Вокруг только открытое море и ни единого судна. Стемнело совсем. Луну видно не было, была плотная облачность. Темно хоть глаза коли. Единственный источник света иллюминаторы корабля и бортовые огни. Жутко очень было понимать, как так люди посреди океана после кораблекрушений ночами были одиноки в темноте, осознавая, что под ногами глубина в сотни метров.
Вдалеке едва видно было небольшое свечение от огней Кронштадта. Потом помню в нескольких сотнях метров проходил международный паром «Ильич». Он тогда был единственным оставшимся в строю. Был еще один паром «Анна Каренина», но его я видел всего один раз с пирса Кронштадта. Это большие пассажирские суда, очень красивые и комфортабельные». «Ильич» красиво светился огнями кают и палуб. Там была другая, сытая и богатая жизнь. Туда попасть даже матросом было вообще не реально.
Я не знаю, что конкретно Крылов делал в море эти сутки. Помню, что мы просто стояли, включались и выключались какие-то системы и агрегаты. Потом ближе к обеду следующего дня, Крылов снялся с якоря и пошел обратно в порт.
Мне посчастливилось нести вахту в радиорубке с 2 до 4 часов ночи. Я прослушивал радиосети, и даже принял прогноз погоды, припы и навипы на аппарат РТА-80. Прип – Прибрежное предупреждение. Навип – навигационное предупреждение. Было очень интересно. Мне 19 лет и я самостоятельно нес вахту в радиосети, и применял все свои знания и навыки.
Нас к тому времени уже достаточно хорошо подготовили. Мы многое знали про аппаратуру и нюансы несения радиовахт. Это было незабываемо.
Потом мы вернулись в Кронштадт и снова встали кормой к стенке. Вот такой был мой первый выход в море на ОИС «Академик Крылов», в качестве курсанта-практиканта. Впечатлений осталось на всю жизнь. До сих пор вспоминаю тот выход и впадаю в эйфорию и ностальгию.
Матросы с Крылова рассказывали нам про один поход.
Было начало 90-х. Во всю по стране шагала Горбачевщина. Обнищание народа, дефицит продуктов. Крылов снарядили в поход в Канаду за картошкой. Подумать только, в стране с жирным чернозёмом закончилась картошка. Загрузили полные трюмы. Картошка канадская была вся одинаковая, ровная, круглая, чистая и размером с 2 кулака. Однако наши моряки на этом не остановились. На Крылове была вертолетная площадка. Размер ее был с волейбольное поле. И вот наши моряки скупили по дешевке 29 автомобилей-иномарок б/у. Цены тогда были от 400 до 1200 долларов за машину. В стране тогда был бум на подержанные иномарки. Разумеется каждый купил себе то что смог. Понтиаки, шевроле, форды и даже одна экспортная «ВАЗ-семерка». Пригнали машины в порт, и собственным корабельным краном начали их грузить. И тут разгорелся скандал. Во-первых, самостоятельно погрузку было делать запрещено, так как по правилам этим занимались портовые службы. Ответственность за то, что груз сорвется и повредит пирс, была на грузчиках а не на моряках. И второй нюанс. Пирс, территория Канады, корабль, территория РФ. Получалось, что машины пересекали границу без каких-либо деклараций. И был небольшой скандальчик. Полиция задержала выход Крылова, до оформления всех документов. Даже газету мне показывали иностранную, в которой было фото, как погрузочно-разгрузочная стрела с Крылова поднимает машину, и на вертолетной площадке уже погружен с десяток иномарок. Далее шел текст на английском языке, про то, как 4-ро Российских моряков пытаются «украсть» машины и самовольно их грузят на корабль без документов. Однако раздуть не получилось. Все понимали, что таким образом Канада избавляется от автохлама, да еще и за прибыль.
На причале в Кронштадте от того завоза осталось 4 машины. 2 красных понтиака-малолитражки, на шевроле-чеветта ездил 4й помощник Навруз, и экспортная «семерка» с шильдиком «signet» была у матроса-рулевого. Он ее немного подшаманивал. Варил ей днище.
Крылов ходил в Канны на кинофестиваль. На его борту даже наши артисты были. Абдулов, Бабкина. Но я точно не знаю, насколько это правда. Мне рассказывали, и я за что купил, за то и продаю.
Пока мы были в Кронштадте, рядом с Крыловым пришвартовалось ГИСУ «Персей». На нем радиотелеграфистом был курсант из нашего предидущего 3-го курса, которого и отчислили на третьем курсе за драку.
Остальные курсанты практиковались в порту Рамбова. Вано был на ледоколе «Пурга». Там НСР был наш выпускник с наших старшаков. Вано поставили там на штат матросом и он даже денюжку получал во время практики. Кто-то был на ГСах. Кто то на других кораблях.
И вот окончилась практика, и нам надо было сдать отчёты. Отчёты мы подготовили быстро. Это было не сложно.
В крайний день нашего пребывания на Крылове, за нами приехал Грошев. Нам пришлось одеваться в форму. Мы были обросшие. На головах длинные волосы. У меня была прическа как у Дитера Болена из Модерна. Нас построили на пирсе. Мы взглянули на наш райский корабль ОИС «Академик Крылов» с сожалением и с приятной ностальгией, строем пошли в сторону парома. Как же было неохота возвращаться снова в режим за забор. Опять этот клейстер картофельный с перловкой и полупустыми щами. Снова подъёмы, зарядки и хождение по струнке.
Вспоминалось, как мы просыпались на корабле к завтраку, а рядом на военных кораблях с 6 утра матросы на палубе делали зарядку, строились по 5 раз на день. Мы свободно гуляли, а они в увольнение строго по форме и по расписанию. Они часто спускали шлюпки на воду и красили борт корабля. Мы же просто отдыхали как в гостинице с пятиразовым питанием. И никакой перловки.
Однажды боцман Штыкнов видя как матросы со «Смольного» красят борт, у нас спросил: «Кто на корабле самый страшный человек». Ну мы, разумеется ответили: «Боцман конечно». «Нееееет», он протяжно ответил. «Самый страшный человек на судне, это матрос с краской и кисточкой. Закрасит нахер всё, даже иллюминаторы. Вот поэтому с ним в шлюпке один мичман и один офицер, для контроля». А мы тогда еще удивлялись, что на одного матроса два начальника в шлюпке. Что бы всё не закрасил.
Мы сели на паром «Шуя», и пошли в Ломоносов. С парома мы вышли и пошли к судам, где были наши сокурсники. Там собрали всех курсантов со всех судов и уже полным строем пошли в дурку.
Я считаю, что у меня была самая крутая практика. Океанографическое исследовательское судно «Академик Крылов» навсегда остался в моей памяти…
Тогда же в сентябре мне исполнилось 19 лет. Столько же исполнилось и Крылову. День рождения я отметил на ОИС «Академик Крылов». Я был рождён в том же году, в котором спустили на воду этот прекрасный, белый корабль Я был очень горд и счастлив от этого события.
""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.

Жаль что руководство нашей страны так по варварски обошлось с Белым Дивизионом ОВСИГи. Судьбы у этих уникальных близнецов проекта 852 очень печальные.
""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.

""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.

Прощай Белый Дивизион! И пусть у тебя проступила ржавчина, в моей душе и памяти ты останешься всегда чистым и белоснежным!
Прощай мой первый корабль. Прощай Океанографическое исследовательское судно «Академик Крылов». Больше я никогда его не видел, и ничего о нём не слышал.
""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.
11. Самостоятельные - Кирилл А. Морозов
Теперь мы жили одни. Сами себе хозяева в своём кубрике. Никто больше нас не контролировал, никто ни в чем не ограничивал. Самыми старшими в дурке был 3й курс, который нас так же считал за своих. Теперь можно было распрямить ременные бляхи. На первом курсе мы увидели у 3-4х курсов у многих были бляхи ровные без изогнутостей. А у нас, которые только выдали, бляхи были скруглённые. Это был еще один показатель того, что курсант на старшем курсе. Первому и второму курсу бляхи ровнять запрещалось. Третий и четвертый курсы бляхи распрямляли. Это как дополнение к набору «гюйс чайкой и полоска на спине фланки». В общем в мелочах подчеркивалось, что курс старший. Мало было видеть, что нарукавный шеврон пестрил угольниками-курсовками. Надо еще и бляху распрямить. И вот приходит такой вот четверокурсник на дискотеку, а у него полный набор джентельмена:
- курсовка шитая из галлона
- гюйс заглажен чайкой
- на спине 3 полоски
- прямая бляха.
Ну просто полный набор показывающий, что он вот такой «упакованный». Примерно как запонки из брюлликов, дорогая зажигалка, дорогие часы и заколка для галстука у успешного бизнесмена.
Мне лично было всё равно, какая у меня была бляха. Но человека 4 из нашей роты повыпрямляли себе бляхи. Делали это так, ремень оборачивали вокруг бляхи в один оборот, и за хвост со всего размаху ударяли об бетонный пол. Бляха распрямлялась. Иногда надо было бить раза 2-3.
На разводах перед заступлением в наряд, некоторые «злые» офицеры на это обращали внимание и заставляли менять прямые бляхи на обычные. И пока курсант бегал и искал эту нормальную бляху, все стояли в строю, а зимой еще и мерзли. Но такое случалось не часто. В основном курсанты знали, кто придирается к бляхам, а кто нет, и на развод брали ремни у младших курсов.
У нас появилось много свободного времени по вечерам. Никто нас не гонял на сампо, и мы после ужина находились в кубрике.
В сушилке были какие то пародии на штангу и гантели. Некоторые начали понемногу вечерами качаться. То есть поднимать эту недоштагу в виде 2х шаров (гири с отпиленными ручками приваренные к лому). Вес ее примерно был килограмм 30. Кто-то заморочился ведь отпилить ручки у гири. А приварить можно было у судомехов. У них была учебная мастерская, где их учили работать со сваркой. И еще у них был небольшой сарай у складов, где стоял настоящий корабельный дизель-генератор, на котором они практиковались получая первые азы в эксплуатации судовых двигателей.
И вот как то вечером инициаторы и приверженцы к спорту, предложили всем скинуться и купить нормальную штангу с комплектом блинов и гантели тоже со съёмными дисками. Сказано – сделано. По газетному объявлению нашли продавца-изготовителя этих штанг. Потом трое после занятий уехали в Питер и приехали уже после ужина. Тяжеловата оказалась штанга в наборе. Вес ее был где то 120 кг. Гриф примерно 20 кг., а остальное блины. Ох и намучились ребятки тащить такую ношу втроём. Не рассчитали что на каждого даже по 40 кг это тяжело.
Штангу собрали, потом появились гантели. И мы начали качаться. Каждый вечер у сушилки была очередь. Большинству захотелось стать Аполлонами. Были пару курсантов равнодушных к этому занятию. А еще пара курсантов и бухали и потом качались. В общем ударились все резко в бодибилдинг. Ну а чуть позже начались употребления всяких смесей-протеинов. Главным считалось, что бы написано было в составе смеси много витамина В. В-1 это ерунда. А вот В-6 это уже круто. Ну а если В-12 то это космос! Ну а потом и перешли на уколы анаболиками. Вот тут начался настоящий бум. Таблетки для дистрофиков, таблетки для беременных, таблетки для парализованных, те же составы и в ампулах для уколов. Главное что бы было написано В-6 или В-12. Кололи в задницы друг друга. Пьянки закончились месяца на 3-4. Ведь при таких препаратах печень перегружалась сильно, а алкоголь просто рвал её при наличии укола.
В дурке качались многие, (был спортзал в здании клуба с кое каким инвентарем) но что бы с таким фанатизмом как мы… И действительно, у многих начали появляться рельефы мышц буквально через месяц-полтора. Я тоже в эту моду ударился. Покупал детские смеси, ел таблетки, колол уколы. Правда железки я таскал не с таким упорством как другие. Лень было себя заставлять делать по 10-15 подходов с увеличением повторения. И мой запал сдулся примерно месяца через 4. А если честно, я никогда не хотел быть Арнольдом или Сталлоне. Поддался моде. Да и на штангу скидывался, надо было хоть как то попользоваться.
А вообще на втором курсе было много нового и интересного. Появились еще новые предметы.
Радиоприёмная и радиопередающая аппаратура (РПУ и РПДУ). Преподаватель капитан первого ранга в отставке Манов Николай Семёнович. Строгий преподаватель, но если было что-то непонятно, то объяснял снова. Не терпел обмана.
На каждую лекцию назначался на весь день дежурный докладчик. Его назначали с утра и на все лекции на один день. На следующий день назначался другой. Если докладчика не было, то отвечал комод или старшина группы. И к началу каждой лекции преподавателю подавалась письменная рапортичка, в которой был написан подробный доклад о том, сколько в группе курсантов, сколько в наряде, сколько отсутствуют по иным причинам. Отсутствующие перечислялись пофамильно. И мы думали, что если кто то не пойдёт на лекцию (не готов к опросу например), то достаточно вписать фамилию в отсутствующих в эту рапортичку, и никто проверять не будет. Однако мы просчитались. Эта хитрость давно была известна всем преподавателям. Они в рапортичке расписывались в конце лекций, проводя черту в пустых графах. А потом эти рапортички сдавались в учебную часть. И вот там уже их сверяли с графиками дежурств и списками болеющих. И если кого-то вычисляли, то лишали стипендии сразу. Уважительная причина отсутствия оформлялась до лекции и официально, а не внезапно. Так вот такую систему пропусков мы применили впервые на уроке Манова. Но нас постигло фиаско. Прогульщик был выявлен быстро.
Потом мы стали пользоваться химической ручкой. С одного конца она писала как обычная стержневая, а с другого конца был носик с химикатом, который удалял эту надпись. На обычные стержневые ручки химия исчезания не работала.
Однако в учебном журнале группы отсутствующие тоже отмечались. И когда в учебной части сверяли рапортички в которых всё было «законно», то в журнале стояло отсутствие. И таким образом после недолгих разбирательств нашу волшебную ручку тоже вычислили. Как мы не пытались казаться умнее преподов по части обмана, они всё равно нас вычисляли. И вот эти все фокусы вскрыл Манов Николай Семёнович.
Приходилось ходить на все лекции и учить и понимать и сдавать контрольные и у доски отвечать. Часто были такие сцены, когда курсант не выучит заданную на сампо лекцию, стоя у доски тыкал указкой в электросхемы наугад. Естественно теория вероятности, что попадет в нужное место, у нас не работала. Например, Манов вызывал к схеме давно не отвечавшего курсанта и просил показать на схеме гетеродин или блокинг-генератор. Это не просто точка или кругляшок на схеме, а целый узел. И вот курсант, как слепой Пью тыкал палкой в землю, так же тыкал указкой по всей схеме надеясь попасть в нужное место. Тыкнет и смотрит на препода. А он смотрит на курсанта и молчит. И тогда поиски «южного полюса продолжались на экваторе» (утрирую).
""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.


Результат – банан. Приходилось учить, вникать, понимать. А когда вникнешь, уже и самому приятно, что теперь ты знаешь весь тракт обработки сигнала от включения РПУ в розетку и до громкоговорителя, то есть от антенны до динамика.
Время шло. Зиму сменила весна. В начале мая у нас началась сессия. Кое какие предметы мы сдали навсегда с занесением оценки в диплом. Некоторые продолжались. Нас радовала мысль, что будет практика на воде. А потом летний отпуск и после отпуска корабельная практика.
У судоводов практика на воде началась с первого курса. Сначала была у них тренировка по борьбе за живучесть. Потом шлюпочная практика в акватории порта Ломоносова. А на втором курсе они ушли на практику на учебном судне «Луга». На этом судне все судоводы нашего училища проходили практику. Нас радистов на УС «Луга» никогда не практиковали. Может когда то давно, но по крайней мере с 1991 года и по 1995 год ни одного радиста на УС не было.
""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.

УС «Луга». На тот момент стоянка у него была в г. Кронштадт, на Усть-Рогатке. Судоводы на нём часто бывали во время практик.
Но нам и так было радостно, что еще интереснее учёба начнется. А самое главное, после всех практик мы станем третьим курсом и у нас будет СВОЙ 1й курс! Нам было скорее интересно на них посмотреть. Особо желания их гонять не было. Ну так, если только чуть-чуть.
В конце мая после 20-х чисел мы сдали сессию и были отправлены на шлюпочную базу порта Ломоносов. Было очень интересно. Мы практиковались на настоящих 8-ми местных ялах. Это не прогулочная лодка на пруду в парке. Это тяжелый, массивный деревянный ял (не шлюпка). 6 гребцов, 1 на румпеле (у руля) и 1 на носу. Но как правило нас курсантов было 7 человек. Три на веслах по правому борту, 3 на вёслах по левому борту, старшина яла на румпеле и старший из преподавателей на носу. И кстати, мы все были просто в робах без спасательных жилетов. (И как мы только выжили то??? – риторический вопрос). Старший всё пояснял, рассказывал про особенности команд старшины и хитрости управления ялом. Старшина отдавал команды. Кто на шлюпочной практике был, тот помнит эти команды:
- Вёсла в воду! И все опускали вёсла.
-Раз! (резко). Все весла тянули на себя
-Дваааа (команда протяжная). Вёсла переводились рукоятями вниз и вперёд для изготовки к следующему гребку.
И так под счет, слушая старшину, все дружно делали гребки. Экипаж яла не видел куда плывёт, они спинами сидели к носу. И по этому неукоснительно слушали команды старшины.
-Суши вёсла! Поднимали вёсла над водой.
-Табань! Гребок в обратную сторону. Табанить можно для экстренной остановки яла. Или можно табанить раздельными бортами для ускоренного разворота яла.
-Вёсла вверх! Если было препятствие или узкий проход, и что бы весла не повредить их поднимали строго вверх.
Безупречное управление зависело от всех. От старшины и его управлением румпелем, от чёткого исполнения команд гребцами. И вот когда всё это было настроено и работало как часики, то получалась можно сказать музыка у хорошо отрепитированного оркестра.
Старшим в нашей шлюпке был преподаватель Саприга А.Л. А старшим в другой шлюпке был контр-адмирал в отставке Катышев. Он у нас на втором курсе вел предмет безопасность и сигналы на водах. Изучали международный свод сигналов и правил (МППСС-72). Предмет был очень интересным, и я считаю необходимым для всех моряков. Даже для палубных матросов. Ведь зная МППСС-72, можно было визуально прочитать сообщение с корабля. То есть не переговоры, а что-то типа статуса (как в соцсетях). Например, комбинациями флагов или фигурами можно было составить короткие предложения (стою на якоре, дрейфую, буксирую, имею повреждения).
""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.

""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.

Переписывать всю википедию не буду. Для примера показал. Моряки и без меня про это всё знают.
Май выдался тёплым, солнечным. Каждое утро после завтрака мы уходили на шлюпбазу. Занимались до обеда. Потом шли на обед, а потом куча свободного времени. Можно было уйти в увольнение.
Потом был летний отпуск. И снова отрыв по полной. Дома это дома. Нет вечерних поверок и утренних подъёмов. Нет контроля и разрешений убыть в увольнение. Просто каждый день можно спать хоть сколько, и гулять когда угодно и где угодно. И еда домашняя такая вкусная и сытная.
Когда отпуск подходил к концу, мне уже не было так грустно как на первом курсе. Я знал, что по прибытии в Рамбов, сразу попаду на практику. Куда и на какой корабль пока не знал, и мне было очень интересно.
Так получилось, что я из отпуска опоздал на три дня. Поезда тогда ходили 2 раза в неделю до Питера. И была дилемма, то ли уезжать на 2 дня раньше чем кончится отпуск, ведь это же целых 2 дня! Ну или выезжать позже и опоздать. К тому же до поезда надо еще добраться 300 км. На автобусе. Я дал телеграмму в дурку, что ввиду отсутствия билетов на автобус, не поспеваю к сроку прибытия. Мои родители тогда работали в автобусной колонне и такую справку с печатями не составило труда состряпать.
Прибыл в колледж, в конце июля. Вещи скинул в баталерке в рундук под замок (к тому времени мы заняли рундуки выпустившихся и они все были под замками). Меня начальник РТЦ к2р Грошев в тот же день сопроводил на практику. Сначала мы сели на паром Ломоносов-Кронштадт. Кронштадт был закрытым городом на острове Котлин. Было КПП, на котором пропускали строго по пропискам либо по удостоверениям или направлениям. На меня было оформлено командировочное удостоверение. После КПП вышли и повернули налево. Прошли минут 10 и подошли к КПП Усть-рогатки. Длинный пирс закатанный в асфальт, и по левой стороне пришвартованы корабли кормой к стенке. Сначала стояли маленькие суденышки. Потом стояли 2 военных корабля, «Смольный» и «Перекоп». Это были близнецы одного проекта. Потом к ним присоединился «Хасан». Точно такой же. Потом стоял «Гангут». Это был корабль большего размера. На этих кораблях в основном проходили практику курсанты военно-морских училищ. Дисциплина там была конечно же СТРОЖАЙШАЯ!
После них стоял знаменитый ледокол «Красин». О нём много написано в интернете. Бочкообразный корпус, черно-желтый окрас. Грошев мне рассказал немного о «Красине». Даже 2-х минут его рассказа хватило для глубокого впечатления об этом ледоколе. А потом начался «Белый дивизион».
Белым дивизионом называли корабли и суда гидрографии. Гидрографы практически все были окрашены в белый цвет. Красота!
Сначала стоял ОИС «Полюс». Потом стоял ГИСУ «Персей». За Персеем стоял ОИС «Академик Крылов», за Крыловым стоял ОИС «Михаил Крупский», за ним ОИС «Леонид Дёмин», потом ОИС «Аджария». Дальше не помню.
""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.


Здравствуй
Белый Дивизион!
Я еще ничего о тебе не знал, но чувствовал внутри, я тебя полюбил!


Крылов, Крупский и Дёмин были близнецами. У них еще были близнецы, ОИС «Адмирал Владимирский», ОИС «Иван Крузенштерн», но в тот момент их у пирса не было.
И вот мы подошли к трапу Академика Крылова. Большой, красивый и достаточно комфортабельный корабль 1-го ранга. Его параметры и характеристики можно погуглить. Переписывать интернет не буду. Расскажу только о своих впечатлениях об этом океанографе в следующей части.
""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.


Все эти суда имели уникальные исследовательские лаборатории. На них ходили в походы в составе экипажа немало академиков-светил нашей науки. Было много экспедиций в которых сделано много открытий.

""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.


Флаг Белого дивизиона.