4 часть. Первый курс, первый месяц, карантин до присяги. - Морозов Кирилл А.

И вот начали тянуться первые дни учёбы. В 6.00 подъём, непривычно, очень хочется спать. Зарядка на улице. Помню, было пару раз за всю учебу, когда на зарядку не выходили. Мороз был более 20 градусов. После зарядки личная гигиена, и малая приборка. Построение на завтрак. В курсантскую столовую ходили строго строем и через плац. Кто то поправит меня что на флоте нет столовых а есть камбуз. Утверждаю, что КАМБУЗ это то место где пищу готовят, т.е. кухня. А принимают пищу именно в СТОЛОВОЙ, на судах это кают-компании для старшего начсостава. Завтрак обычно состоял из какой-нибудь каши на воде, хлеба, масла и чай.
После завтрака строем в учебный корпус (УК). Хотя УК были близко, и пройти всего-то 20 метров, однако строго строем. 1й курс, никаких послаблений!
Две пары монотонных лекций. Курсанты засыпали просто моментально. Постоянно преподы стучали по столу и отправляли в гальюн умыться холодной водой.
Даже на переменах курить не ходили, оставались в классе что бы хоть 15 минут но покемарить. Каждую минуту хотелось спать.
После двух пар было всеобщее построение в кубрике на центральном проходе. Доводились наряды и зачитывались фамилии заступающих. Так же доводились приказы, распоряжения руководства училища, новости о проступках и наказаниях курсантов.
Потом строем через плац на обед. Пока не было 3-го курса, мы принимали пищу относительно спокойно. Никто не подгонял и не орал в нашу сторону. У других 1-х курсов уже на полную катушку процветало «воспитание». Первым курсом судоводов, механиков «занимались воспитанием» все старшие курсы. Крики, тычки, иногда оплеухи и толчки в спину. Нас пока никто не трогал. Ну то есть конечно задирались и на нас тоже, но не когда в строю и нас было много.
На обед давали бачок на четверых первого и бачок второго. Ранее я описывал содержимое обеда.
После обеда минут 15-20 оставалось до следующей пары. На шконках лежать запрещалось и по этому курсанты старались еще минут 5-10 вздремнуть сидя на баночках (табурет), облокотившись головой к стене, на тумбочку склонившись или к спинке шконки.
Проходила третья пара. Заступающая смена начинала готовиться к разводу. Развод это построение всех дежурных и дневальных по училищу, кроме тех кто заступал на камбуз. На разводе проверялись знания части устава, инструкций, проверялась форма одежды, что бы чистая и глаженная была, а так же бритость курсантов. Усы допускались, щетина нет.
После развода все расходились по постам и сменам, принимали порядок у предидущей смены.
Ужин был в 18.00. Тоже каша на гарнир или порошковый картофель, могла быть жареная рыба. Очень редко куриные ножки жареные или отварные. Но они были очень маленькие и худые, можно было даже с частью кости их съесть. Вот такие были мы голодные. Просто с непривычки от домашних безразмерных харчей в любое время. Да и от 18.00 до 23.00 ужин уже переваривался и часов с 21.00 в желудках бурчание и голод возобновлялся. А вечерний чай у нас был под запретом. Это на судах кормят 5 раз в сутки. А в училище только 3. Это и понятно, где вечерний чай там и крендельки-бараночки, крошки и размножение тараканов.
Старшие курсы могли ходить в столовую в развалочку и через парк, напрямую, но не часто, смотря кто был дежурным по училищу.
Мы уже наслышаны были, что через полтора месяца прибудет третий курс и мы будем жить вместе в одном кубрике. Но это было еще там, через полтора месяца. А пока что к нам вечерами наведывался второй курс 22 рота. Продавали всякую фигню типа ленточек старого образца, корочки загранпаспортов морских, старого образца якоря, шитые курсовки и прочий хлам какой только найдут. К тому же так усердно нас убеждали, что это нам ну очень нужно, а это не выдают и заставят самих искать. В общем развесив уши с лапшой, покупали всё.
После ужина была еще пара сампо (самоподготовка). Мы так же строились и шли в УК в свой класс и там «учили» задания заданные к следующим лекциям.
Но так как мы были радисты, то усвоение кода Морзе у нас была первостепенной задачей. Именно усвоение. Морзянку выучить невозможно. Её возможно только усвоить натренировав ухо и руку. Морзянка не учится по точка-тире. Она запоминается на словоформах. То есть при приёме морзянки мозг участвует по минимуму. В основном сигнал входит в ухо и тут же пропев в мозгу словоформу, рука тут же пишет результат. Считать точки и тире бесполезно. Это можно сказать как маленький талант. Связисты меня поймут. Многие морзянку освоили за первые 2 месяца и тренировали скорость приёма. А многие так и не смогли ее воспринять. По этому у них были часто «бананы» (двойки) в журнале.
Пока мы находились до присяги на карантине, в увольнение никого не пускали. Если надо было письмо отправить, просили как правило местных. К ним приходили родители и они отправляли. Когда делали приборку на внешнем объекте, тоже могли отправить письмо быстро перебежав дорогу. Почтовый ящик висел на углу магазинчика в доме, напротив пирожковой. Обычно можно было нарваться на старшекурсника в городе и он мог поглумиться на теме самохода. Ведь они были в нашей шкуре и прекрасно знали, что первый месяц никто не может выйти в город, тем более форма одежды была роба. Так что старшекурсник мог запросто нас вломить дежурному и тогда прощай стипендия на 3 месяца. Но обычно они так не поступали, просто напрягали купить им шоколадку или ватрушку.
Предмет на котором занимались морзянкой назывался «Радиосвязь морской подвижной службы» (РМПС). Он длился с 1 по 5 курс 6 дней в неделю. Иногда даже по 2 пары. На нем мы не только тренировались в приеме и передаче с ключа морзянки. Мы так же разучивали коды Щ, сигналы зашифрованные по ТДР (таблица дежурного радиста) сигналы опознавания и распознавания. Много всего интересного. Не знаю кому как, а мне этот предмет очень нравился. К концу 1 курса я мог принимать морзянку со скоростью 90-100 знаком в минуту. То есть каждый знак проскакивал в ухо менее чем за пол секунды, и рука конечно не могла так быстро записать, однако тренировалась моментальная подсознательная память и в ней могло поместиться около 5-7 знаков, которые рука потом дописывала. То есть в ухо влетало 3-4 группы по 5 знаков, и рука потом их дописывала с опозданием. Если посмотреть в этот момент на радиста, то глаза у него отсутствующие, стеклянные, он как мумия застывший. По этому в общевойсковом уставе есть такая строчка примерного содержания «… при входе старшего нач. состава все должны встать для приветствия. Не вставать может радист находящийся в головных телефонах…» Понимали ведь, если телеграфист из-за дерганий спутает хоть один знак или напишет неправильно, то и шифрограмма не расшифруется, и координата может быть другой.
Я напишу о нескольких дисциплинах которые мы изучали. Например, я не понимал, зачем нам философия с учениями Джона Лока, Ницше, Платона и прочих мыслителей. Но ее мы тоже учили и экзамены сдавали. Абсолютно бесполезный и ненужный предмет. Какие то древние лентяи придумали что они там что то мыслят лишь бы не работать… И потом, история до наших дней с тех времён дошла с пробелами и искажениями, а изречения этих мыслителей в полной точности. Это как? Можете за это меня отпинать, но мне лично эти учения никогда не пригодились. Ну разве что за столом на пьянке поумничать в квашеном угаре. Преподом по философии был Иван Александрович Хубецов. Это такой густо-чернобровый но седой почти дедушка. Он был ППР у судоводов 1 курса.
Предмет черчение. Очень дотошный, и очень бесил меня допусками, прямыми, углами, толщиной стержня… Едва ли его освоил на 3. Он был всего 1 семестр. Мне он тоже особо не пригодился. Схемы никогда не рисовал под линейку. Ну разве что научился читать чертежи. Однако судоводы черчение осваивали пару лет точно. Ну это их хлеб, прокладывать курсы, чертить на картах. Вела черчение очень красивая и худенькая женщина за 30, по фамилии Кулик. Я даже помню такой эпизод как один курсант ей признался в любви но анонимно запиской.
Целый год весь первый курс была Алгебра с элементами высшей математики. Преподаватель Тоболина Валентина Михайловна. Та самая, которая мне на вступительных экзаменах помогла, но потом спуску не давала. Ни одной двойки не простила. Все исправлял по честному. При чем как в школе ее нельзя было взять измором. Только сдача и только через собственный мозг. Потом к математике еще вернусь и не раз. Тот еще тугой для меня предмет. Многочлены, с тремя неизвестными, производные и прочие замуты с цифирками. Меня в дрожь бросало на этих уроках. Алгебра проходила в УК 3, легендарная деревяшка мохнато-царских годов постройки. Деревяшка при мне находилась напротив жилого корпуса судомеханического факультета (отдела). За деревяшкой был свинарник. Ранее деревяшка стояла где-то около УК 1. Её по досочкам разбирали и перенесли на новое место у судомехов. Говорили что в деревяшке жил домовой. Но если честно, то действительно этот корпус напоминал скорее купеческий дом, чем учебный корпус. Так, что вполне возможно, какие то аномалии и паранормальные явления в ней быть могли. Курсант который увидел домового был согласен отчислиться но больше туда не ходить не то что на дежурства а даже на занятия. Мне так рассказывали.
Еще в деревяшке была медсанчасть со стационаром. Там я лежал 2 раза. Позже расскажу причины.
Ещё один не маловажный но очень сложный предмет. Английский язык. Преподаватель Черкасова Зоя Николаевна. Очень чуткий, отзывчивый но в плане учебы очень строгий препод. Она могла на перемене с курсантами поговорить о жизни, но тут же на уроке вкатить банан за пару неправильных слов. Мы должны были к 5 курсу выучить около 2000 английских слов, союзов и оборотов речи. Мы радисты просто обязаны были владеть английским в разговорной и технической форме. Ведь международный язык связи между судами был именно Английский.
Инглиш был 4-5 пар в неделю. Нам Черкасова задавала по 30-40 слов выучить на следующий день. Опросить успевала на паре всех. Её не волновало, был ли курсант в наряде или дневальным. И если курсант не мог вызубренные слова ей ответить, то банан прилетал сразу же. Пока мы были на карантине, на двойки не обращали внимание. Но когда настало время увалов на берег, из за бананов просто не отпускали. Старшина Гашков Ю.Н. проверял журналы успеваимости. И у кого были двойки, просто не могли уйти в город. Увольняшки не выдавались.
Хороший стимул учиться, учитывая что можно было из-за двоек месяцами не выходить за забор.
Так вот, к концу первого курса мы выучили (зазубрили) около 500 существительных и более 10 необходимых частых и очень важных предложений. У нас было 2 препода по английскому. Рота делилась на группы. 1 и 2 группы это 3-й курс. А вот 3 и 4 группы это первый курс. Так вот 3 группа 30 человек у Черкасовой. Группа еще 30 человек у другого препода. Помню добрая мягкая полненькая женщина. Фамилию извините не помню.
Вот по этому, за 90 минут успевали опросить всех и задать новые задания. Инглиш не как в школе преподавался. На доске писались слова и их перевод с транскрипцией. Переписывали и зубрили. Иногда были пояснения конечно как и почему моряк отличается от матроса и от морского человека. В каких случаях эти слова употреблять. В общем было нудно на сампо это всё зубрить. Некоторые думали что наряд это повод не учить. Ага, очень ошибались. Не знаешь, получи банан.
Физическая культура (ФИЗО). Этот предмет мне нравился кроме тех моментов когда надо было бегать. Препод капитан-лейтенант Мускул. Я с ним быстро нашел общий язык. Я имел эпизод в школе, 8 и 9 классы занимался спортивной гимнастикой. Кольца, брусья и перекладина мои друзья. А еще акробатические прыжки. Мускул сразу понял что мне программа брусьев и перекладины будет легко даваться. Однако сверх программы он не нагружал меня. Но у большинства курсантов таких навыков не было, и они не могли сдать элементарный кувырок и стойку на брусьях. Ну то есть для меня это было элементарно. Мускул часто любил говорить длинными фразами-сравнениями. Вот одна такая: «Есть морякИ, есть морЯки, так вот вы – морекАки», или еще такая: «Есть такая книжка, где все уроды нарисованы, так вот вы там даже и не на первой странице, вы даже в уродстве не лидеры». Это конечно же не было оскорблением, а реально шуткой. Все смеялись с его фраз. И он их говорил в такие моменты, когда большинство не могло отжаться, подтянуться или даже прыгнуть в длину. Иногда Мускул меня просто отпускал с занятий, он знал, что я многое умею и зачет сдам легко. Хотя находились такие курсанты, которые пытались возражать словами типа: «Здоровым спорт не нужен, а больным он противопоказан».
Это я перечислил предметы которые были на первом курсе в первый месяц обучения. В общем, первый карантинный месяц был очень и очень тяжелым. Хотелось иногда даже отчислиться. Человек 5 так и сделали. Они не смогли перестроиться от свободной сытой жизни на гражданке к жизни по распорядку и приказам.
Так же пару раз нас на неделю снимали с занятий и мы ездили на грузовой ж/д терминал перебирать картошку, которую потом нам привозили грузовиками.
Еще немного про питание. Самый любимый завтрак был в четверг и воскресенье. Давали яйца. Кто бы мог подумать, что я искренне буду радоваться обычному куриному яйцу. Это было самое вкусное лакомство.
Были еще такие вечера, когда вместо сампо после всех пар, вся рота шла чистить картошку. Когда давали вместо порошковой, то на всё училище надо было начистить 6-8 больших ванн. И вот мы всей ротой, первый курс, начинали ее чистить примерно в 15.30 и заканчивали часам к 2-м ночи. Ножи были тупые, вода холодная. После пяти-10 картофелин руки пальцы замерзали, по этому 40 человек (остальные наряд) не могли так быстро ее почистить.
Горячей воды еще не было. Её давали в отопительный сезон. Вечерние процедуры по мытью ног были очень и очень неприятны. Баня была 2 раза в неделю. Ходили в городскую обычную по вторникам и пятницам. Сначала у нас были новые тельники и их не хотелось отдавать на обмен с чистыми. Кто не менял у баталера, тот стирал сам. Правда многие тельник донашивали до третьей полосы. У обычного тельника 2 полосы. Тёмно-синяя и белая. У курсантского тельника после 3х недель носки появлялась третья полоска. То есть тёмно-синяя, белая и грязная. Так наш старшина шутил.
В баню мы вставали в 4 утра, строем шли на помывку. К 6 часам утра уже были в расположении училища. Всё делалось по времени. Зарядки в этот день не было.
Однако кто был в наряде, после смены, вечером, собирались в один строй, в том числе и старшекурсники, и шли в баню после ужина. Как то раз, нас пришло в баню человек 15. В тот вечер там мылись солдаты. Они были из инженерных войск. Нет, мы не подрались. Но у двоих украли тельники. И одним из этих двоих конечно же был я. Так и шел обратно в робе на голое тело. Потом подошел к одному второкурснику, и он мне нашел и продал новый тельник. 10 рублей тогда отдал за него. Но за то, он был настоящий и без швов. Моряки поймут.
Над нашей ротой была 11-я рота судоводов. Каждый вечер у них были «полёты». Мы до отбоя занимались личными делами, а к ним приходили 3-4й курсы и отрабатывали отбой-подъём. Они по несколько раз отбивались и вновь подрывались. Если с укладкой формы то должны были в 45 секунд уложиться. Без укладки за 10 секунд всё с себя скинуть и нырнуть под одеяло. Судоводов набрали 120 курсантов. Грохот был жуткий над нами. Нас это ждало по приезду нашего 3-го курса. Мы еще этого не знали и тихо посмеивались.
Сказать что это была дедовщина, не могу. Да их а потом и нас гоняли в грубой форме, с криками и иногда с пинками. Но никого не избивали, никого не напрягали с деньгами и прочими глупостями которые были в войсках у срочников. Ведь из училища за синяк на первокурснике могли отчислить всю роту. А из армии не выгоняли за такое.
Второму курсу нас гонять не разрешалось. Хотя у них уже и было положение как у старшекурсников, (носить хромачи, носить носки неуставные разрешалось), но гонять нас они не имели права. За этим следили 3 и 4й курс.
Скажу честно, я всё это терпел лишь видя впереди только одно, стать моряком. Не то что бы я море любил сильно, а именно профессия мне нравилась. Интересная работа, походы в другие страны.
Вот такими темпами мы начали приближаться ко дню присяги. Торжественное клятвенное обязательство для нас это было нечто точки, после которой можно было получить парадную форму или обычную выходную и уйти в увольнение.
Но после присяги нас ждала большая и огромная БЕДА. Мы еще не знали, но это был удар для многих. До присяги мы многое не знали.

Об этом подробнее в следующей части.