2.Новая Парадигма – новые Лидеры … «ВОРЫ» или «РОВЫ»?!

Может быть, в бою кто превосходит Одисея? Может быть Ахилл могучий? Но
даже Ахилл не мог испугать великого поединщика Гектора, тогда как Лаэртиду сие удавалось. Читаем -
" В Аякса же вдруг Приамид пестролатный
Антиф, наметя меж толпища, пикою острой ударил,
Но промахнулся; она Одиссеева доброго друга
Левка ударила в пах, увлекавшего мертвое тело;
Вырвалось тело из рук, и упал он близ мертвого мертвый.
Гневом герой Одиссей за его, пораженного, вспыхнул;
Выступил дальше передних, колебля сверкающей медью;
К телу приближася, стал и, кругом оглянувщися, мощно
Ринул блистающий дрот; отступили враги от удара
Мужа могучего; он же копье не напрасное ринул:
Демокоона уметил, побочного сына Приама,
С шумом на дол он упал, и взгремели на падшем доспехи.
Вспять подались и передних ряды, и божественный Гектор .."
И Гектор отпрянул в испуге! Странное дело, на протяжении всей поэмы Одиссей ни разу не ударил противника в спину, ни разу не убил без нужды. Зато остальные –
"Гордых троян отразили данаи; низверг браноносца
Каждый их вождь; и первый владыка мужей Агамемнон
Мощного сбил с колесницы вождя гализонов, Годия:
Первому, в бег обращенному, пику ему Агамемнон
В спину меж плеч углубил и сквозь перси широкие выгнал;
С шумом на землю он пал, и взгремели на падшем доспехи.
Юношу сильный Атрид Менелай, знаменитый копейщик,
Близко его убегавшего, ясенной пикою острой
В спину меж плеч поразил и сквозь перси кровавую выгнал:
Грянулся в прах он лицом, зазвучала кругом его сбруя.
Бурный Арей, потрясая в деснице огромною пикой,
Но Адраста живым изловил Менелай копьеносный:
Кони его, пораженные страхом на битвенном поле,
Вдруг об мириковой куст колесницу с разбега ударив,
Дышло ее на конце раздробили и сами помчались
К граду, куда и других устрашенные кони бежали,
Сам же Адраст, с колесницы стремглав к колесу покатяся,
Грянулся оземь лицом; и пред павшим стал налетевший
Сильный Атрид Менелай, грозя длиннотенною пикой.
Ноги его обхватил и воскликнул Адраст, умоляя:
«Даруй мне жизнь, о Атрид, и получишь ты выкуп достойный!
Много сокровищ хранится в отеческом доме богатом,
Много и меди, и злата, и хитрых изделий железа.
С радостью выдаст тебе неисчислимый выкуп отец мой,
Если услышит, что я нахожуся живой у данаев!»
Так говорил - и уже преклонял Менелаево сердце.
Храбрый уже помышлял поручить одному из клевретов
Пленника весть к кораблям мореходным, как вдруг Агамемнон,
Встречу бегущий, предстал и грозно вскричал Менелаю:
«Слабый душой Менелай, ко троянцам ли ныне ты столько
Жалостлив? Дело прекрасное сделали эти троянцы
В доме твоем! Чтоб никто не избег от погибели черной
И от нашей руки! ни младенец, которого матерь
Носит в утробе своей, чтоб и он не избег! да погибнут
В Трое живущие все и лишенные гроба исчезнут!»
Так говорящий, герой отвратил помышление брата,
Правду ему говоря; Менелай светлокудрый Адраста
Молча рукой оттолкнул; и ему Агамемнон в утробу
Пику вонзил; опрокинулся он, и мужей повелитель,
Ставши ногою на перси, вонзенную пику исторгнул. "
Как видим, для «героев» милое дело резать бегущих и безоружных, спящих. Не буду ханжой - в те времена это не было предосудительно. Однако странна тенденция в действиях именно Одиссея. А ведь были заманчивые и легкие цели –
" То выступал перед Гектором, то позади устремлялся.
Тут Сарпедона героя усердные други из битвы
Вынесть спешили; его удручала огромная пика,
Но Тлиполема данаи, блестящие медью, спешили
Вынесть из боя; увидел его Одиссей знаменитый,
Твердый душою, и вспыхнуло в нем благородное сердце;
Он между помыслов двух колебался умом и душою:
Прежде настигнуть ли сына громами звучащего Зевса
Или, напав на ликиян, у множества души исторгнуть?
Но не ему, Одиссею почтенному, сужено было
Зевсова сына могучего медию острой низвергнуть. "
Не погнался Одиссей за раненым врагом, подавай ему Гектора. Лишь один раз Одиссей «прокололся», когда Зевс всех напугал молниями и ахейцы спешили к кораблям. Но паника и шум могли ему помешать услышать Диомеда. О чем и говорит Гомер –
"День роковой, данайских сынов до земли многоплодной
Жребий спустился, троян же до звездного неба вознесся.
Страшно грянул от Иды Кронид и перун, по лазури,
Пламенный бросил в ахейские рати; ахейцы,
Увидя, се изумились, покрылися лица их ужасом бледным.
Идоменей оставаться не смел, ни Атрид Агамемнон;
Ни Аяксы вожди не остались, клевреты Арея.
Нестор один средь побоища, страж аргивян, оставался
Волей недоброю: конь пострадал, пораженный стрелою.
Ранил его Александр, супруг лепокудрой Елены. :
Тою порою, как старец, к коню пораженному бросясь,
Припряжь отсечь напрягается, Гектора быстрые кони
Скачут сквозь волны бегущих, отважного мча властелина,
Гектора! Тут бы старец жизнь погубил неизбежно,
Если б его не узрел Диомед, воеватель могучий.
Страшно воскликнул герой, призывая царя Одиссея:
«Сын благородный Лаэрта, герой Одиссей многоумный!
Что ты бежишь, обращая хребет, как в толпе малодушный?
Пику тебе, берегися, вонзят бегущему в плечи. Стань,
Одиссей, отразим мы от старца свирепого мужа».
Рек; не услышал его Одиссей, благородный страдалец;
Мимо промчался, бежа к кораблям многоместным ахейским. "
Очевидно, случайность такого события понял и Диомед т.к. далее соглашается воевать только с Одиссеем рядом.
Наступает время одуматься Агамемнону и помириться с Ахиллом. Дела идут все хуже и троянцы одолевают. Посылают посольство и снова впереди Одиссей.
«Рек, - и Атриду ответствовал Нестор, конник геренский:
«Сын знаменитый Атрея, владыка мужей Агамемнон!
Нет, дары не презренные хочешь ты дать Ахиллесу.
Благо, друзья! поспешим же нарочных послать, да скорее
Шествуют мужи избранные к сени царя Ахиллеса.
Или позвольте, я сам изберу их; они согласятся:
Феникс, любимец богов, предводитель посольства да будет;
После Аякс Теламонид и царь Одиссей благородный;
Но Эврибат и Годий да идут, как вестники, с ними.
На руки дайте воды, сотворите святое молчанье,
И помолимся Зевсу, да ныне помилует нас он!»
Так говорил, - и для всех произнес он приятное слово.
Тою порою приближась, послы, Одиссей впереди их,
Стали против Ахиллеса: герой изумленный воспрянул
С лирой в руках и от места сидения к ним устремился.
Так и Менетиев сын, лишь увидел пришедших, поднялся.
Встречу им руки простер и вещал Ахиллес быстроногий:
«Здравствуйте! истинно други приходите! Верно, что нужда!
Но и гневному вы из ахеян любезнее всех мне».
Тою порою Патрокл по столу, в красивых корзинах,
Хлебы расставил;
но яства гостям Ахиллес благородный
Сам разделил и против Одиссея, подобного богу,
Сел на другой стороне :»
Переговоры не удались, но Ахилл говорит об Агамемноне –
«Мне он известен, меня не уловит! Пусть он с тобой,
Одиссей, и с другими царями ахеян
Думает, как от судов отвратить пожирающий пламень»
С кем еще может искать победы Агамемнон - только с Одиссеем в паре. После очередного бегства, несмотря на промах Одиссея, остаются лишь два героя - Диомед и Одиссей.
Но он явно ПЕРВЫЙ из двоих. Готовится вылазка для разведки в стане троянцев. Кто идет?
«Храбрых вождей: Диомеда героя, царя Одиссея,
С ними Аякса быстрого, также Филеева сына. Так устремился
Нелид меж судов и меж кущей ахеян. Там сперва Одиссея, советами равного Зевсу,
Поднял от сна восклицающий громко возница геренский.
Скоро дошел до души Одиссеевой Несторов голос:
Выступил он из-под кущи и так говорил воеводам:
«Что меж судами одни по воинскому ходите стану
В сумраке ночи? какая пришла неизбежная нужда?»
Сыну Лаэрта ответствовал Нестор, конник геренский:
«Сын благородный Лаэртов, герой Одиссей многоумный!
Ты не ропщи: аргивянам жестокая нужда приходит!»»
Диомед соглашается идти только с Одиссеем –
«Если бы то он услышал и к нам невредим возвратился,
О, великая слава была бы ему в поднебесной,
Слава у всех человеков; ему и награда прекрасна!..хочет и царь
Одиссей во враждебные сонмы проникнуть, -
Смелый: всегда у него на опасности сердце дерзало.
К ним же вновь говорил Диомед, воеватель бесстрашный:
«Ежели мне самому избрать вы друга велите, Как я любимца богов,
Одиссея героя забуду? Сердце его, как ничье, предприимчиво; дух благородный Тверд и в трудах и в бедах; и любим он Палладой Афиной!
Если сопутник мой он, из огня мы горящего оба
К вам возвратимся: так в нем обилен на вымыслы разум».
Многие бы возгордились, но не Одиссей –
" Но ему возразил Одиссей, знаменитый страдалец:
«Слишком меня ни хвали, ни хули, Диомед благородный,
-Знающим всё говоришь ты царям и героям ахейским.
Лучше пойдем мы! Ночь убегает, и близко денница :»
Пробираясь в становище троянцев они услышали доброе предзнаменование и обращаются к Афине –
« Цаплю на правой руке от дороги;они не видали
Птицы сквозь сумраки ночи, но слышали звонкие крики.
Птицей обрадован был Одиссей и взмолился Афине:
«Глас мой услышь, громовержцем рожденная! Ты, о богиня,
Мне соприсущна во всяком труде: от тебя не скрываю
Дум я моих; но теперь благосклонною будь мне, Афина!
Дай нам к ахейским судам возвратиться покрытыми славой,
Сделав великое дело, на долгое горе троянам!»
Снова Одиссей уповает на бутадское предсказание по птице. Афина же оказывается "родная " и "присуща " ему, поэтому он просто просит ее о помощи, не обещая даров. Странный Итакиец афинянин! А как поступает Диомед –
«И взмолился второй, Диомед, воеватель могучий:
«Ныне услышь и меня, необорная дщерь Эгиоха!
Спутницей будь мне, какою была ты герою Тидею
К Фивам, куда он с посольством ходил от народов аргивских;
Возле Асоповых вод аргивян меднолатных оставив,
Мирные вести отец мой кадмеянам нес браноносным
В град, но, из града идущий, деяния, страшные слуху,
Сделал с тобой: благосклонная ты предстояла Тидею.
Так ты по мне поборай и меня сохрани, о богиня!
В жертву тебе принесу я широкочелистую краву,
Юную, выя которой еще не склонялась под иго;
В жертву ее принесу я, с рогами, облитыми златом».
У Гомера же появляется следующий момент –
«Афина, Став за хребтом, ухватила за русые кудри Пелида,
Только ему лишь явленная, прочим незримая в сонме.
Он ужаснулся и, вспять обратяся, познал, несомненно,
Дочь громовержцеву: страшным огнем ее очи горели.
К ней обращенный лицом, устремил он крылатые речи:
"Что ты, о дщерь Эгиоха (Змея- МОР), сюда низошла от Олимпа?
Скоро трикраты тебе знаменитыми столько ж дарами
Здесь за обиду заплатят: смирися и нам повинуйся»».
В темноте они встречают вражеского лазутчика Долона –
«Подходящего скоро приметил Царь Одиссей и сопутнику так говорил, Диомеду:«Верно, сей муж, Диомед, из троянского стана подходит!
Он, но еще не уверен я, наших судов соглядатай .»
Оба схватили его - и Долон, прослезяся, воскликнул:
«О, пощадите! я выкуп вам дам, у меня изобильно
Злата и меди в дому и красивых изделий железа.
С радостью даст вам из них неисчислимый выкуп отец мой,
Если узнает, что жив я у вас на судах мореходных».
Рек, - и как тот, у него подбородок рукою дрожащей
Тронув, хотел умолять, Диомед замахнул и по вые
Острым ножом поразил и рассек ее крепкие жилы:
Быстро, еще с говорящего, в прах голова соскочила»
И снова Одиссей не стал совершать убийства безоружного. В пути они захватили коней спящих троянских союзников, фракийцев. Диомед стал резать сонных и убил их царька, Реза, но Одиссей, в который уже раз, не принял в этом участия. Он занялся лошадьми. Вернувшись с вылазки, на расспросы ответил скромно, ни прибавив ни убавив ничего.
Наступает новая фаза битвы. Агамемнон и Менелай, разящие слабых и бегущих, получают легкие ранения и выходят из строя. Рана Агамемнона вообще пустяковая, сразу же и закрывается, но он уходит с поля боя. И тут ..-
«Гибель была б, совершилось бы тут невозвратное дело,
Верно, упали б в суда отраженные рати ахеян,
Если б Тидида на бой не призвал Одиссей прозорливый:
«Что, Диомед, мы стоим и забыли воинскую доблесть?
Шествуй сюда ты и стань близ меня: нестерпимый позор нам,
Если у нас корабли завоюет божественный Гектор!»
Сыну Лаэрта в ответ говорил Диомед нестрашимый:
«Стану, о друг, я и здесь устою; но пользы немного
Будет от нашего мужества: Зевс, потрясатель эгида,
Больше троянам, чем нам, даровать одоление хочет!»
Так произнес - и Фимбрея сразил с колесницы на землю,
В грудь у сосца поразивши копьем; Одиссей же могучий
Богу подобного сверг Молиона, клеврета царева.
В прахе оставили сих, успокоенных ими от брани;
Сами ж, толпу проходя, волновали ее и, как вепри
Вдруг на псов, их гонящих, гордые мечутся сами,
-Так, обратяся, они истребляли троян, а данаи
Радостно все отдыхали от бегства пред Гектором грозным.»
Данайцы отдыхают, получив счасливую передышку. Но этого мало. Друзья выводят из строя Гектора, который уползает за спины товарищей.
«Царь Одиссей Гипподама сразил и вождя Гипероха.
Гектор героев узрел сквозь ряды и на них устремился
С криком свирепым; за ним и троян полетели фаланги.
Сердцем смутился, увидев его, Диомед благородный
И мгновенно воззвал к близ стоящему сыну Лаэрта:
«Гибель крушится на нас, шлемоблещущий Гектор могучий!
Но останемся здесь, отразим ее, противуставши!»
Рек он - и, мощно сотрясши, послал длиннотенную пику.
И улучил, без ошибки уметил в главу Приамида,
В верх коневласого шлема; но медь отскочила от меди:
К белому телу коснуться шелом возбранил дыроокий,
Крепкий, тройной, на защиту герою дарованный Фебом.
Гектор далеко отпрянул назад и, смесившись с толпою,
Пал на колено; могучей рукой упираяся в землю,
Томный поникнул; и взор ему черная ночь осенила.
Но пока Диомед за копьем, пролетевшим далеко,
Шел сквозь ряды первоборные, где оно в землю вонзилось,
Гектор с духом собрался и, бросившись вновь в колесницу,
К дружным толпам поскакал и избегнул гибели черной.»
Именно присутствие Одиссея дало силы Диомеду .
Но вот Парис -Александр ранит и Диомеда в "пяту". Что это за рана такая, повторяющаяся снова в тексте Гомера? Пята, оказывается, Якоб-БокЯ или БОК (тела) на аромейском, означает «открытое- пустое место». Но Одиссей прикрывает Диомеда и дает ему уйти, оставаясь сам один.
«Так он вещал, - и, к нему приступив, Одиссей копьеборец стал впереди; Диомед же, присев, из ноги прободенной
Вырвал стрелу, и по телу жестокая боль пробежала.
Он, в колесницу вскочив, повелел своему браздодержцу
Коней к судам устремить мореходным: терзалось в нем сердце.
Тут Одиссей копьеборец покинут один; из ахеян
С ним никто не остался: всех рассеял их ужас».
Одиссей получает рану от копья в бок и его спасают друзья аргивяне.
«Трижды вскричал Одиссей, как смогла голова человека;
Трижды послышал сей крик Менелай, копьеборец могучий.
Быстро Атрид возгласил к находившемусь близко Аяксу:
«О Теламонид, Аякс благородный, властитель народа!
Крик Одиссея героя ко мне достигает призывный :друг, устремимся в толпу: защитить Одиссея нам должно!
Я трепещу, да один меж троянами он не постраждет,
Как ни отважен; великая скорбь поразила б ахеян!»
Скоро они Одиссея узрели: толпою ходили
Окрест героя враги, как меж гор кровожадные волки :как вокруг
Одиссея, искусного в битвах, ходили
Мужи троянские, многие, сильные, он же, бесстрашный,
Вкруг обращаясь, копьем отражал роковую годину.
Сын Теламонов приближился, щит, как башню, несущий;
Стал перед ним, и трояне рассыпались друг перед другом.
За руку взявши его, из толпы выводил благородный
Царь Менелай, пока не предстал с колесницей возница.»
После этого Одиссей долго не фигурирует в поэме, но все это время удача отворачивается от ахейцев и даже победа Ахилла ничего не меняет. Однажды он пытается с другими идти на выручку ахейцам но –
«С ними встретился конник геренский Нестор и более дух поразил у ахейских героев.
Но в битву вступать, воеводы, Я не советую вам: уязвленным не должно сражаться».
Все в панике. Агамемнон снова хочет бежать –
«Нет стыда избегать от беды и под мраками ночи;
Лучше бежа избежать от беды, чем вдаваться в погибель!»
Но ..-
« Косо взглянув на него, возгласил Одиссей многоумный:
«Слово какое, властитель, из уст у тебя излетело?
Пагубный! лучше другим бы каким-либо воинством робким
Ты предводил, а не нами владел, не мужами, которым
С юности нежной до старости Зевс подвизаться назначил
В бранях жестоких, пока не погибнет с оружием каждый!
Или ты хочешь троянский сей град многолюдный оставить,
Град, вкруг которого столько ужасных мы бед претерпели?
Смолкни, чтоб кто-либо здесь не услышал еще из ахеян
Речи, какой никогда и в устах иметь не захочет,
Кто говорить разумеет согласное с разумом здравым,
Кто скиптродержец, кому повинуются столько народов,
Сколько тебе, неисчетных аргивских племен повелитель!
Замысел твой отвергаю я вовсе и что ты вещаешь!»
И опять странное впечатление, что не Агамемнон командует вовсе в стане. Кто-то переделал эту поэму много позднее! Агамемнон растерян и жалок –
«О Лаэртид! Поразил ты глубоко упреком жестоким
Душу мою; но ахеянам я не даю повелений,
Влечь вопреки их желаньям, судов многоместных на волны.
Муж да предстанет и лучший совет моего да предложит;
Юноша он или старец - равно мне приятен он будет».
Оказывается, он уже не дает повелений ахейцам. Финиш - Агамемнон растоптан. Одиссей его убедил просить прощение у Ахилла, дать ему дары и вернуть Брисеиду. Агамемнон даже согласен на алтаре клясться, что еще ни разу ее не коснулся.
В лагере властвует Одиссей!
Он останавливает рвущегося в бой Ахилла –
«Но Пелиду царю возразил Одиссей многоумный:
«Нет; сколь ни мужествен ты, Ахиллес, бессмертным подобный,
Воинств ахейских, голодных еще, не веди к Илиону
Биться с троянами храбрыми! :
Так, Ахиллес! распусти аргивян и вели им готовить Завтрак.»
Одиссей указывает при Ахилле Агамемнону –
« Дары для тебя повелитель мужей Агамемнон
Пусть пред собранье народа представит, да все их данаи
Узрят очами, и сам ты свое да возрадуешь сердце.
Пусть поклянется тебе, пред народом восстав, что доныне
К деве на одр не всходил, не сближался с младой Брисеидой
Так, как мужам и женам свойственно меж человеков.
Ты же и сам укротися душою и будь благосклонен.
Пусть напоследок тебя угостит он торжественным пиром
В кущах своих, чтобы должное ты получил без урона.
Ты, Агамемнон могучий, вперед и к другому ахейцу
Сам справедливее будь: унижения нет властелину
С мужем искать примиренья, которого сам оскорбил он».
Бывший вождь послушен как овца -
«Сыну Лаэрта немедля ответствовал царь Агамемнон:
«Радуясь, речи твои, Лаэртид благородный, я слушал;
Истину ты говорил и о всем рассуждал справедливо.
Клятву готов произнесть я, как самое сердце велит мне,
И перед богом клятву неложную! Сын же Пелеев
Здесь между тем да останется, сколько ни жаждущий боя;
Здесь и другие останьтесь, ахейцы, пока из-под сеней
Придут дары и пока совершу я священные клятвы. Дело сие,
Одиссей, на тебя самого возлагаю. Ты, благороднейших юношей в стане армейском избравши, Все те дары, что вчера обещали мы дать Ахиллесу,
Сам принеси с корабля моего и жен приведи нам. Ты ж мне,
Талфибий, скорее в ахейском стане обширном Вепря (?) нашед, уготовь на заклание Зевсу и Солнцу».
Попытку Ахилла взять роль руководителя на себя Одиссей пресекает сразу же и не слышит возражений –
«Вновь, обратяся к нему, говорил Одиссей многоумный:
«О Ахиллес Пелейон, величайший воитель ахейский!
Ты знаменитей меня, а не меньше того и сильнее
В битве копьем; но тебя, о герой, превзойду я далеко
Знанием: прежде родился я, больше тебя я изведал.
Пусть же душа у тебя укротится моим убежденьем:»
Ахиллес побеждает и наступает празднество, игры, которые сопровождаются наградами победителям. Одиссей еще не оправился от раны и не участвует в конных состязаниях, но не выдерживает и соревнуется в борьбе и беге. На тот момент физически сильнее его, возможно, был только Аякс, прикрывший его щитом, когда спасали Одиссея друзья аргивяне.
«Сын же Пелеев немедленно новые, третьи, награды выставил сонму,
Награды борьбы, изнурительной силам:
«Встаньте, которым угодно и сей еще подвиг изведать!»
Он произнес, - и немедленно встал Теламонид великий;
Встал и герой Одиссей, вымышлятель хитростей умный.
Долго ни царь Одиссей не смогал опрокинуть Аякса,
Ни Аякс не смогал одолеть Одиссеевой силы.
И когда, уж соскучив, ахеян сыны зароптали,
Вскрикнул к царю Одиссею великий Аякс Теламонид:
«Сын благородный Лаэртов, герой Одиссей многоумный,
Ты подымай, или я подыму; а решит Олимпиец!»
Так произнес и поднял; Одиссей не забыл ухищренья:
Вдруг в подколенок ударил пятой и подшиб ему ноги,
Навзничь его опрокинул; но сам он Аяксу на перси пал.
Удивился народ, изумилися все аргивяне.
После пытал и Аякса поднять Одиссей терпеливый;
Вновь обхватил и лишь несколько сдвинул с земли, но не поднял:
Ноги его подогнулись, и на землю рухнулись оба;
Пали один близ другого и прахом покрылися темным.
Встали, и в третий бы раз устремились подвижники спорить,
Если бы сам Ахиллес не воздвигнулся; он удержал их:
«Кончите вашу борьбу и трудом не томитесь жестоким.
Ваша победа равна; и, награды вы равные взявши,
С поля сойдите: пускай и другие в подвиги вступят».
Рек, - и, почтительно выслушав, оба они покорились:
С поля сошли и, от праха очистясь, надели хитоны.