1. Новая Парадигма – новые Лидеры … «ВОРЫ» или «РОВЫ»?!

Цель моего настоящего исследования не столько проанализировать античный образ Одиссея, в поэме Гомера «Илиада», и не просто разобраться в его значении для автора, а понять, что несла людям новая Парадигма через нового Лидера, нобиля новой формации, что несло «бутадство», и как возникла загадка «воровства святынь» странной фамилией.
Если загадка рода Ловца Теней чудовищно сложна и может раскрыть более маршрут движения генома, который чаще указывает лишь следы его влияния на окружающий Мир, то попробуем найти следы отдельных представителей генной аллели «отпорщиков», память о которых сохранилась в веках т.к., по моему интуитивному мнению, Одиссей, как раз, относится к роду бутадов. Проверим «банальной логикой» и немногочисленными уцелевшими «сухими фактами»?!
Многие ученые, доказывали, что Илиада и Одиссея в настоящем виде не являются творениями Гомера, что Гомера вообще не существовало. Из всего следует, что этот поэт (или поэты т.к. труд оказался в финале коллективным) был, вероятно, одним из аэдов, которые с микенской эпохи (XV-XII вв. до н.э.) передавали из поколения в поколение память о мифическом и героическом прошлом. Троянская война датируется историками XIV-XII вв. до н.э.. Говорят, что, согласно подсчетам Эратосфена, Троя пала в 1184 г. . до н.э. (какая точность !?). Некоторые строки дают повод связать события или их скрытый смысл уже с нашим временем, со средневековьем.

Уже конные колесницы Псевдо-Гомера настораживают т.к. на древнейших барельефах античные герои управляют … бычьими упряжками!
Вам может еще показаться странным, что, говоря об «Илиаде», мы поведем речь об Одиссее Лаэртиде. В соответствии с первой фразой вступления, Илиада есть повесть «о гневе Ахилла», Я же полагаю, что эта поэма есть МЕНИППЕЯ и изначально говорила о другом главном герое.
Существуют у греков два древних слова - akhos и penthos - означающие «печаль» или «песня». Полагают, что Akhil(l)eus =*Akhí-lâuos . Слово «akhos» в имени Ахиллеса означает «боль- страдания=плач-пение», а слово «lâuos-lawos» ( как видим, снова «проблема w-v-о-u») – «люди». Имя Ахилла хитро переводят «тот, кто причиняет боль людям». Другие специалисты в греческомязыке соотносят имя с «группой поющих-печалящихся военных людей», возможно, и несущих боль и печаль всем и себе, в том числе. В любом случае, в имени как в предложении нет спряжений, родов и падежей в отдельных фрагементах имени (если это было имя?!) т.е. можно трактовать ИМЯ как угодно и как фразу, в частности!
Еще один вариант имени – тот, чей lâos имеет быть akhos. Ахиллес становится «печаль+хозяин борющихся людей, бойцов». Аkhos полагают деривативной формой народного «woe»-горе» ( как у евреев – Вау нам, от дома Боэтия...! Или наши «воины») «Ах, горе ... мне, воет несчастный... Дело мое «аховое»». Так, полагают, что название адской реки Ахерон- akherousai «надвигающаяся-марширующая как ...(вода)», это полагает наличие «ахос-akhe» и «рова-rousai (очевидно, река «уносит-грабит-забирает» или «река печали» т.е. Ахе-рон )», что мы и находим akhe+rou(v) (греческое «v» равно нашему «н» и – бежать дало латинское «n» и получили rouv->roun->run- бежать, вода бежит), скорее указывающее на могучий Потоп и допотопных людей, к которым себя и относили многие «элитные» антики.
Все имена в Илиаде давно имеют устойчивые дешифровки, и лишь имя Одиссея по-прежнему ЗАГАДКА! Разыгрывается учеными большая и нечистая игра вокруг имени Одиссей. У одних Odysseus - Тот, кто хитрее. Другие сложным и «одиссеевским» путем выводят, что раннегреческий префикс «o» означает «во что-то, на что-то». Это «o» остается неприкаянным т.к. и было то нужно, чтобы отделить «научно правильно» звуки- слова т. к. филологи полагают, что здесь присутствует корень «dukj» т.е. «вести» (Одиссей-хитрец «на+водчик»?! Это слово хорошо совпадает с его личной и его деда «воровской» репутацией). Они, сами того непонимая, неизбежно сводят очень сомнительное «дуке-вести- направлять»к «диче-дике-говорить» и «дюк-князь-вождь», подтверждая мои выводы о Роубоут – «ХРАБРЫЙ КОНСУЛ/КНЯЗЬ – ОТВАЖНО/ЫЙ ГОВОРЯЩИЙ/КНЯЗЬ» ( смело направлять-вести убедительной речью народ, было такой же обязанностью и искусством консула-правителя как и военное дело). Короткую форму строят как odukjeus. В очень древнем тексте линейного письма B, созвучие «kj» писалось, по их мнению, как «z», «thus», давая *oduzeu. У людей Attic/Ionic это соответствовало бы, опять же по мнению филологов, kj>ts>ss. Odysseus – «тот, кто ведет (домой)». Заметьте, они даже додумали слово «домой», подгоняя имя к идее уже другой поэмы, «Одиссея»! Их не волнует, что ближе было бы понятие «одесный» - стоящий по правую руку от ...Господина или СВЯТОЙ-ОДУХОТВОРЕННЫЙ ( дюк-дух ) и даже ( тоже додумаю - им же ученым можно) – «равный-подобный» Господину Агамемнону, как минимуму ( как максимум ...Богу, Духу-Дюку).
Мы имеем дело в поэме со смысловыми инсинуациями как автора так и ... переводчиков! Ученые господа, зачем-то, разыгрывают такие феерические интеллектуальные конструкции, пытаясь навязать нам, удобные кому-то, представления о сюжете поэмы «Илиада». « Так, Агамемнон обращается с речью к akhos армии, чтобы убедить ее уйти домой, полагая- рассуждают наши специалисты - , что gerontes будет использовать его собственные слова, чтобы преобразовать их akhos в печаль- grief по потере timê (tîmê, мн. Tîmai - честь, заплаченная сверхъестественной силе посредством культа). Исход начинается, однако, этот gerôn, им оказывается Odysseus, который прежде чувствует akhos по внезапно реальной перспективе потери tîmê, возвращает себе самообладание и останавливает отряды, как и надеялся Агамемнон ( заносчивый и бесталанный предводитель ахейцев оправдан и превращен в гениального, нет не полководца, ПСИХОЛОГА. Старая угодливая тема интеллектуальных блюдолизов- Царь не может быть ... дураком и трусом ни при каких условиях?) . Таким образом, когда Афина является Одиссею и предупреждает относительно хвастовства Троян, что Греки уплывают домой, она причиняет akhos, от которого Odysseus уже страдает. Такие prolepses естественный побочный продукт двойной мотивации ( и двуличной натуры университетской ученой братии), но зрителей приучают к объяснению значения действий в терминах личных и божественных, что облегчает понимание смысла поэмы ( вот так нам и облегчали понимание поэмы, дальше некуда, последние столетия).»
«Diapeira, таким образом вплетает в сцену, в которой akhos производит импульс бежать вместе с другими, создавая другую сцену, в которой akhos производит импульс бороться. Импульс бежать в первой теме становится тем, против чего импульс бороться выступает во второй. Переводчики-инсинуаторы подают эту линию в истории таким образом: Агамемнон испытывает армия, начиная тему akhos-печали в ожидании, что gerontes всеравно остановит ее, принимая роль адвоката и задержит мужчин «словами». akhos армии, однако, настолько мощен, и их ответ ему настолько подавляющий, что gerontes оказывается неспособным исполнить предназначенную им функцию и закончить тему. Odysseus испытывает тот же самый akhos, но понимает, что, если армия уплывет домой, вся война станет троянской, восхваляющей потери греков, будет воспета троянская Илиада в течение нескольких поколений. Это именно та самая реализация, предложенная ему речью Агамемнона и непосредственно представленная божественной epiphany и parainesis, которая вводит новую akhos-тему, по потере time, которое препятствует ему оставаться в его собственном судне и позволяет ему заканчить первую тему, остнавливая исход армии.»
Так ли это, мы увидим далее.
В основном, сцены с участием Одиссея мы встречаем в начале и в конце поэмы, но всегда он предстает в обществе, исключительно, первых действующих лиц. Он всегда рядом либо с Агамемноном и Менелаем либо с Диомедом, или Аяксом и Ахиллом. Возможно, Одиссей и есть «глаза» Гомера?! Если учесть, что строфы с воспеванием Ахиллеса могли означать лишь «воспоем печальных-павших воинов», а единственным, как и положено, НЕПЕРЕВОДИМЫМ или ТРУДНОПЕРЕ-ВОДИМЫМ эпонимом оказывается имя Одиссея ( название топонима его острова также толком непереведено и остается загадкой), то мы продолжим речь только об Одиссее.
Для начала, мы рассмотрим эпизоды с его участием на фоне главы ахейского воинства Агамемнона, который -
«Язву на воинство злую навел; ПОГИБАЛИ НАРОДЫ в казнь, что
Атрид ОБЕСЧЕСТИЛ ЖРЕЦА НЕПОРОЧНОГО Хриса.»
Как ведет себя с Агамемноном «главный герой» Ахилл? Отношения Ахиллеса с Агамемноном крайне обострены. Ахиллес вроде бы смело обращается к нему :
«Царь, облеченный бесстыдством, коварный душою мздолюбец!..»
Ахилл хватается и за меч, но … отступает. Почему он, сын Богини, терпит выходки «коварного душою мздолюбца»? Ахилл самый сильный в стане ахейцев? Однако есть кое-что выше его сил, заставляющее его только плакать и терпеть.
«Сам увлеку я, награду твою - говорит Агамемнон -, чтобы ясно ты понял,
Сколько я властию выше тебя, и чтоб каждый страшился
Равным себя мне считать и дерзко верстаться(равняться-одессоваться) со мною!»
Злобно лаясь, Ахилл отдает, Агамемнону Брисеиду. Позор! Великий воин трус?! У многих древних народов наблюдается врожденная или с детства усвоенная истина, что более знатные «фамилии» облечены «УДАЧЕЙ» и неодолимой «СИЛОЙ». У скандинавов в одной из саг некто Бьярни, «Годи» (в языческую эпоху годи сочетал функции военные со жреческими, влиятельный предводитель, под его верховенством находятся соседи и другие лица, согласившиеся соблюдать ему верность), враждует со свободным землепашцем, бондом. Однако, бонд заранее уверен в неудаче любого спора с годи т.к., по представлениям тех времен, люди знатные и могущественные в наибольшей мере обладают «удачей от рождения». Но это качество не было функцией их власти и собственности: «удачу» рассматривали как неотъемлемую принадлежность той или иной семьи, как некое свойство, определявшее поступки индивида. «Удача», будучи отличительным признаком той или иной личности, вместе с тем мыслится, если верить фразеологии «прядей» и саг, многократно о ней толкующих, в качестве сверхличной мистической силы. Эта «удача» распространялась не только на ее обладателей, но и на предметы, которыми они владели: на мечи и другое оружие, на боевых коней и драгоценности. Бонд признает, что Бьярни «счастливее» его самого и более «богат удачей». «Неудача» Торстейна не могла пересилить «Удачу» Бьярни.
А что же Одиссей? Как он ведет себя с Агамемноном? Вот бегут трусливо к кораблям от троянцев ахейцы. Агамемнон тоже в панике. Тогда как –
«Сам Одиссей Лаэртид, на пути Агамемнона встретив,
Взял от владыки ОТЦОВСКИЙ ВОВЕКИ НЕГИБНУЩИЙ СКИПТР, с оным скиптром пошел к кораблям аргивян меднобронных.
Там, властелина или знаменитого мужа встречая,
К каждому он подходил и удерживал кроткою речью:
Если ж кого-либо шумного он находил меж народа,
Скиптром его поражал… (Одиссей одесный Зевсу?!) »
Забавно если не сказать более! Одиссей, походя, вырывает из рук Предводителя Зевсов подарок, Скипетр, святыню и символ ВЛАСТИ, а затем тузит ею слабодушных беглецов. Издевкой выглядят его назидания о величии Агамемнона –
« Скиптром его поражал и обуздывал грозною речью:
Ныне испытывал он, и немедля накажет ахеян;
В сонме не все мы слышали, что говорил Агамемнон;
Если он гневен, жестоко, быть может, поступит с народом.
Тягостен гнев царя, питомца Крониона Зевса;
Честь скиптроносца от Зевса, и любит его промыслитель»».
Сам же Агаменон даже не дернулся против. Похоже, именно у хитреца Одиссея и позаимствовали технологию смысловых инсинуаций наши ученые. Откуда же СКИПЕТР –
«С царственным скиптром в руках, олимпийца Гефеста созданьем: Скиптр сей Гефест даровал молненосному Зевсу Крониду; Зевс передал возвестителю
Гермесу, аргоубийце; Гермес вручил укротителю коней Пелопсу герою;
Конник Пелопс передал властелину народов Атрею;
Сей, умирая, стадами богатому предал Фиесту,
И Фиест, наконец, Агамемнону в роды оставил,
С властью над тьмой островов и над Аргосом, царством пространным.»
В поэме появляется еще одна примечательная речь Одиссея к Терситу–
«Смолкни, несчастный, воссядь и других совещания слушай,
Боле почтенных, как ты! Невоинственный муж и бессильный,
Значащим ты никогда не бывал ни в боях, ни в советах.
Всем не господствовать, всем здесь не царствовать нам, аргивянам!
Нет в многовластии блага; да будет единый властитель,
Царь нам да будет единый, которому Зевс прозорливый
Скиптр даровал и законы: да царствует он над другими».
После этого снова скипетр наблюдается в руках Одисея и он наказывает Терсита –
«Рек - и скиптром его по хребту и плечам он ударил.
Сжался Терсит, из очей его брызнули крупные слезы;
Вдруг по хребту полоса, под тяжестью скиптра златого,
Вздулась багровая; сел он, от страха дрожа; и, от боли
Вид безобразный наморщив, слезы отер на ланитах.
Все, как ни были смутны, от сердца над ним рассмеялись;
Так говорили иные, взирая один на другого:
«Истинно, множество славных дел Одиссей совершает,
К благу всегда и совет начиная, и брань учреждая.
Ныне ж герой Лаэртид совершил знаменитейший подвиг:
Ныне ругателя буйного он обуздал велеречье!»
Так говорила толпа.»
Вот те и на! Он и «к благу всегда и совет начинает, и брань учреждает». Так оставался ли Агамемнон вождем ахейцев?
«Но восстал Одиссей градоборец,
С скиптром в руках и при нем светлоокая дева,
Паллада, в образе вестника став, повелела умолкнуть народам.
«Царь Агамемнон! Тебе, скиптроносцу, готовят ахейцы
Вечный позор перед племенем ясноглаголивых (славян!? ) смертных»».
Но по тексту получается, что Агамемнон остается вождем, хотя бы формально. Вот, мы видим, ахейцы готовы уже уплыть, бросив свою затею ради спасения жизни. Агамемнон более не фигурирует. Ситуацию спасает опять же Одиссей, рассказав пророчество Калхаса –
«Мы, окружая поток, на святых алтарях гекатомбы
Вечным богам совершали, под явором ( тополь- MOR) стоя прекрасным,
Где из-под корня древесного била блестящая влага.
Там явилося чудо! Дракон, и кровавый и пестрый,
Страшный для взора, самим Олимпийцем на свет извлеченный,
Вдруг из подножья алтарного выполз и взвился на явор.
Там, на стебле высочайшем, в гнезде, под листами таяся,
Восемь птенцов воробьиных сидели, бесперые дети,
И девятая матерь, недавно родившая пташек...
Всех дракон их пожрал, испускающих жалкие крики.
Матерь кругом их летала, тоскуя о детях любезных;
Вверх он извившись, схватил за крыло и стенящую матерь.
Но едва поглотил он и юных пернатых, и птицу,
Чудо на нем совершает бессмертный, его показавший:
В камень его превращает сын хитроумного Крона;
Мы, безмолвные стоя, дивились тому, что творилось:
Страшное чудо богов при священных явилося жертвах.»
Тут уже и Калхас исполнился духа и так, боговещий, пророчил:
«Что вы умолкнули все, кудреглавые чада Эллады?
Знаменьем сим проявил нам событие Зевс промыслитель,
Позднее, поздний конец, но которого слава бессмертна!
Сколько пернатых птенцов поглотил дракон сей кровавый (Восемь их было в гнезде и девятая матерь пернатых),
Столько, ахейцы, годов воевать мы под Троею будем;
Но в десятый разрушим обширную стогнами Трою. –
Так нам предсказывал Калхас, и все совершается ныне.
Бодрствуйте же, други, останемся все, браноносцы данаи,
Здесь, пока не разрушим Приамовой Трои великой!».
Почему о пророчестве помнил, только Одиссей? Тут всплывает загадка самого Гомера. Кто он? Его приверженность Афине Палладе очевидна, но он был еще и жрецом и известным сочинителем молитв к Богам. В предсказании фигурирует «Дракон, и кровавый и пестрый». Это знаменитый Змей из Эрехтейона Бутадов в Акрополе Афин. Известна древняя история некоего афинского бутада Бута ( широко известен еще и наследственный Первосвященник культа Афины Бутес), который поссорился с братом Ликургом, вроде бы, даже убил его и покинул Афины. Он и даже и жил на острове ... Наксос. Чтобы не возбуждать нареканий и неприятных воспоминаний, он мог пользоваться другим именем. Именно у афинских бутадов существовал один из древнейших культов Власти - Троицы Великого-Гефеста-Вулкана, Равновеликого-Одесного-Бутеса и Третьего. Дракон же и далее появляется в текстах –
«Но лишь увидел его Приамид, Александр боговидный,
Между передних блеснувшего, сердце его задрожало;
Быстро он к сонму друзей отступил, избегающий смерти.
Словно как путник, увидев дракона в ущелиях горных
Прядает вспять и от ужаса членами всеми трепещет,
Быстро уходит, и бледность его покрывает ланиты …»
Тоже повторяется и при нападении троян на корабли ахейцев. Страшное знамение остановило их –
«Но, приближась ко рву, в нерешимости храбрые стали:
Ров перейти им пылавшим, явилася вещая птица,
Свыше летящий орел, рассекающий воинство слева,
Мчащий в когтях обагренного кровью огромного змея:
Жив еще был он, крутился и брани еще не оставил;
Взвившись назад, своего похитителя около выи
В грудь уязвил; и, растерзанный болью, на землю добычу,
Змея, отбросил орел, уронил посреди ополченья;
Сам же, крикнувши звучно, понесся по веянью ветра.
Трои сыны ужаснулись, увидевши пестрого змея,
В прахе меж ними лежащего :»
Бутады -жрецы были предсказателями и гадателями «по птицам». Одиссей «первый» среди эллинов. Описывая афинян, Гомер на словах ставит именно их на первое место –
«Но мужей, населяющих град велелепный Афины,
Область царя Эрехтея, которого в древние веки
Матерь земля родила, воспитала Паллада Афина,
И в Афины ввела, и в блестящий свой храм водворила,
Где и тельцами и агнцами ныне ее ублажают Чада Афин,
При урочном исходе годов круговратных, -
Сих предводил Петеид (б/п/утад) Менесфей, в ратоборстве искусный.
С ним от мужей земнородных никто не равнялся в искусстве
Строить на битвы и быстрых коней, и мужей щитоносцев.
Нестор один то оспаривал, древле родившийся старец.
С ним пятьдесят кораблей, под дружиною, черных примчав ."
Менесфей подростком плавал с Тесеем на Крит. Но вернемся к Одиссею. Странное дело, лишь вслед за ним, словно опомнившись, выступает прорицатель Нестор –
"Вскоре вещать меж ахейцами Нестор божественный начал ".
Речь его велиречива и пуста. И все же –
"Сыну Нелея немедля ответствовал царь Агамемнон: "Всех ты ахейских мужей побеждаешь, старец, советом! Если б, о Зевс отец, Аполлон и Афина Паллада, Десять таких у меня из ахеян советников было, Скоро пред нами поникнул бы град крепкостенный Приама, Наших героев руками плененный и в прах обращенный! " Одиссей, остановивший бегство и убедивший ахейцев предсказанием - " Рек, - и ахеяне подняли крик; корабли и окрестность страшным отгрянули гулом веселые крики ахеян, Речь возносящих хвалой Одиссея, подобного богу (равного-одесного). " - похвалы от Вождя не дождался. Агагмемнон - "Созвал старейшин отличных, почтеннейших в рати ахейской: Первого Нестора старца и критского Идоменея. После Аяксов двоих и Тидеева славного сына, И за ним Одиссея, советами равного Зевсу. "
Почему Нестора хвалят? Ведь все сделал Одиссей? Одиссея как буд-то и не было! Какой-то старый грешок угнетает Одиссея, заставляя всегда оставаться в тени, чтобы не дать недругам что-то ему напомнить.
Агамемнон снова командует и выводит войска на бой. Воевать никто не хочет! Или не хочет под его началом? Полководец прикладывает все старания подвигнуть ахейцев к битве и наталкивается в, том числе, на людей Одиссея – «итакийца», удивительное дело, находящихся в обществе афинян!
" Он Менесфея, отличного конника, близко находит
Праздно стоящим, и окрест - афинян, искусных в сраженьях.
Там же, близ Менесфея, стоял Одиссей многоумный
Окрест его кефалленов ряды, не бессильных во брани,
Праздно стояли, еще не слыхавшие бранной тревоги.
Так их нашед, возроптал повелитель мужей Агамемнон
И к вождям возгласил, устремляя крылатые речи:
« Сын скиптроносца Петея, питомца Крониона Зевса
Также и ты, одаренный коварствами, хитростей полный (Одиссей =Змей- МОР)!
Что, укрываяся здесь, вы стоите, других ожидая?
Вам из ахейских вождей обоим надлежало бы первым
Быть впереди и пылающей брани в лицо устремляться.»
Ого!! Крут Агамемнон бывает.
«Гневно воззрев на него, отвечал Одиссей знаменитый –
«Речи какие, Атрид, из уст у тебя излетают?
Мы, говоришь ты, от битв уклоняемся? Если, ахейцы,
Мы на троян быстроконных воздвигнем свирепство Арея,
Узришь ты, если захочешь и если участие примешь,
Узришь отца Телемахова в битве с рядами передних
Конников храбрых троян; а слова произнес ты пустые!»
Т.е. не выступай много - если сам пойдешь в бой, тогда и мы пойдем. На протяжении почти всей поэмы Агамемнон собачится с Ахиллом и не спускает ему ни одного слова, а что на этот раз?
" Гневным узрев Одиссея, осклабился царь Агамемнон,
И, к нему обращаяся, начал он новое слово:«Сын благородный
Лаэрта, герой Одиссей многоумный!
Я ни упреков отнюдь, ни приказов тебе не вещаю.
Слишком я знаю, что сердце твое благородное полно
Добрых намерений; ты одинаково мыслишь со мною.
Шествуй, о друг! А когда что суровое сказано ныне,
После исправим; но пусть то бессмертные всё уничтожат!»
Вот, так вот, с заискивающей улыбочкой тю-тю -тю, сю-сю-сю. Только что даже и имени Одиссея произнести не мог и вдруг- " благородный, герой, многоумный и Шествуй, о друг!.". Куда все хамство делось!? Кто знатнее по роду? Это не праздный вопрос. Более знатное происхождение нобилей, в древности решало все, заставляло новых «дворян» (дворянин – выходец из дворовых людей царя, тогда как НОБИЛЬ предводитель рода-племени по безусловному ПРАВУ - МОР) подобострастно сносить любые унижения от более высокородного.