Леонтьич и басмачи

Пароход вывели из дока и ударными темпами начали ремонт палуб и надстроек. Естественно, что вся команда тоже яростно счищала ржавчину, грунтовала и красила. Все, включая капитана, ходили в перемазанных краской комбинезонах, увольнений не было, на берег сходили редко, в основном по делам. Удавалось изредка сбегать в кино в маленький кинотеатр по соседству.
Югославы жили по европейским правилам – раскрепощенно, фильмы были тоже не совсем такие, как в то время у нас, значительно более откровен-ные. Причем ограничений по возрасту никто не соблюдал. И тут вдруг с первого мая кинотеатр закрылся на ремонт, фильмы стали показывать в открытом зале на территории старой крепости, да еще и с 10 вечера. Народ взвыл – без культурной жизни стало уже невмоготу. Под давлением общественности капитану пришлось разрешить нам сходить в кино, но только под руководством помполита и то на какой-нибудь военно-патриотический фильм (где бы его еще и взять?). Перестраховывался кэп, знал, чем это может обернуться! Осталось только дождаться подходящего фильма. А их, как назло, и не было.
Завпрод, закупавший в магазине продукты на камбуз, принес ежеднев-ную газету «Миестна заедница» (которую мы для краткости именовали «Задницей»), в которой было написано, что в крепости будет фильм «Черные пески» и хроника про битву партизан с усташами на реке Неретве. Народ воспрянул духом – вроде подходит, название нейтральное. Сразу собралась делегация к капитану.
Тот, прекрасно помня, чем закончилось коллективное купание на маяке, сразу начал упираться: мол, неизвестно что за кино. Кликнули завпрода – тот поклялся, что фильм про басмачей из Каракумской пустыни, киностудии «Узбекфильм». Кэп недоверчиво сощурился:
– А ты-то откуда знаешь?
– Дык, это, тащщ капитан, в «Заднице» так было написано! Кара-кум, черные пески и значит! – не моргнув глазом, подтвердил завпрод.
– Ну ладно, черт с вами. Пойдут пятнадцать человек. А вы, товарищ первый помощник, – официально обратился капитан к Леонтьичу, – пойдете старшим. На всякий случай!
– Есть! – грустно ответил Леонтьич, предвидя очередную неприятность от горячо любимой команды.
Вечером дружная компания моряков уже восседала в креслах летнего кинотеатра. Помполит Леонтьич сидел в середине, подпираемый со всех сторон дюжими мотористами. Зал, несмотря на позднее время, кишел малышней. Пока шла военная хроника, Леонтьич сидел спокойно. Потом пошли титры фильма – восход солнца на фоне голой женской попы (кино-то было про похождения мамы с дочкой на испанском курорте «Черные пески»). Леонтьич, не увидев горячо ожидаемых каракумских басмачей и верблюдов, тоскливо огляделся и, не найдя возможности дезертировать, начал шепотом материться, глядя на чинно сидящих, невозмутимых мотористов, со всех сторон закрывавших ему выход. Поняв безнадежность ситуации, Леонтьич успокоился и начал с неподдельным увлечением смотреть на экран, где полуголая мама своими пышным формами оболь-щала пожилого миллионера.
Фильм закончился, оживленные ребята, обмениваясь комментариями, собравшись группой, дождались Леонтьича. Тот, выйдя последним, напустив на себя серьезность, сказал: «Ну, блин, я вам этих басмачей еще дома припомню!» – и показал кулак ухмыляющемуся завпроду.
Кэп, разумеется, обо всем узнал, неожиданно развеселился и походы в кино разрешил, однако еще долго «прикалывался» в кают-компании по поводу Леонтьича, невольно возглавившего культпоход на «порнушку». Он всегда был нормальным мужиком, наш капитан!