Страна Монтенегро

На стене моего служебного кабинета уже много лет висит маленький белый вымпел с трехцветным, похожим на российский, флагом, гербом, изображающим башню на вершине горы и надписью «Crna Gora». Это память о нескольких месяцах, проведенных в маленьком черногорском городке Биела, где наше судно проходило капитальный ремонт на судоремонтном заводе «Велько Влахович».
До этого мы участвовали в нашумевшем подъеме остатков сбитого ко-рейского «Боинга» на Сахалине и обеспечении кораблей восьмой оператив-ной эскадры в Индийском океане, где пароход изрядно поизносился, оброс водорослями и даже начал периодически дымить трубой. Раздав горючее по кораблям, промыв и провентилировав топливные танки в Красном море, судно через Суэцкий канал вошло в Средиземное море и затем в Адриатику….
Адриатическое море прекрасно во все времена года, и февраль отнюдь не был исключением – плюс двадцать градусов по Цельсию. Бухта возле города Херцег-Нови была окружена высокими горами, у подножья которых теснились нарядные белые дома с красными черепичными крышами, а на входе в бухту угрюмо серели некогда грозные форты старой турецкой крепости Топла. На горизонте выделялась заснеженная вершина горы Ловчен – символа Черногории. Здешний пейзаж вообще поражал всеми оттенками ярких красок и очень походил на красивую открытку, создавая ощущение какой-то нереальности. Так красиво по жизни просто не должно быть! Мы, приученные к скромному обаянию русских пейзажей, к этому долго привыкали. Местные жители называют свою страну на итальянский манер Монтенегро, что означает «Черная гора»…
Якорь с плеском вошел в лазурную, без морщинки, гладь внешнего рейда живописной Которской бухты, стих гул машины, и звенящая, непривычная тишина надолго поселилась в каютах и кубриках. Закопченные заводские буксиры аккуратно ввели судно в плавучий док, закрылся батопорт, насосы откачали воду, и корпус танкера грузно повис на кильблоках. Было немного странно и непривычно видеть громадное перо руля и бронзовые лопасти гребного винта, изъеденные коррозией пластины катодной защиты и густую «бороду» тропических водорослей и ракушек на корпусе – все то, что всегда находится глубоко ниже ватерлинии и недоступно глазу.
Первая неделя незаметно прошла в обычных ремонтных хлопотах и взаимных знакомствах. «Юги» оказались весьма дружелюбными, свойскими мужиками, некоторая несхожесть языков абсолютно не мешала взаимному общению, а обнаружившаяся их типично славянская склонность к потреблению спиртного наталкивала на всякие грешные мысли. Одно омрачало бытие – не было увольнений в город, не было денег, а мы, долго пробыв в море, здорово тосковали по земле и просто рвались на сушу. Тем более, что жить приходилось на судне, стоящем в доке, без камбуза и отопления. Народ начал проситься на берег. Капитан скрепя сердце все же разрешил половине экипажа сходить искупаться на маяк. С того дня и начался отсчет нашим приключениям…