Самый обычный переход

Небольшой отряд кораблей и вспомогательных судов восьмой оперативной эскадры, возвращаясь с боевой службы в Индийском океане, проходил Сингапурским проливом. В воздухе над кораблями висел белый вертолет сингапурских ВВС, с которого, свесив ноги за борт, вели прямой репортаж два субъекта с телекамерами. Моряки с интересом наблюдали собственные корабли на экранах телевизоров в кают-компаниях. Видимо, для полноты впечатления параллельным курсом следовало несколько ракетных катеров – республика Сингапур изо всех сил демонстрировала свою военно-морскую мощь. Надо сказать, не очень-то впечатляюще. Тем более, что еще месяц назад нам пришлось долгое время лицезреть авианосцы и тяжелые ракетные крейсеры американского Шестого флота в Персидском заливе.
Облегченно вздохнули только после выхода в Южно-Китайское море, когда растаяли на горизонте небоскребы гигантского города-государства.
И тут, как назло, вышел из строя главный двигатель БДК «Сергей Лазо» и танкеру «Владимир Колесницкий» пришлось его взять на буксир, из-за чего эскадренный ход снизился до восьми узлов. Корабли выстроились в походный ордер, головным шел БПК «Таллин», за ним сторожевик «Летучий», рефрижератор «Вильма», замыкал строй танкер с десантным кораблем. Переход явно не задался, и все (а моряки народ суеверный) предвидели в недалеком будущем очередные пакости судьбы. И они не за-ставили себя ждать.
Минут через двадцать к нам прилетел последний привет от Сингапура – сверху из-за лохматых туч на танкер спикировали два штурмовика А-4М «Скайхок». Промчавшись на уровне мостика, они дали форсаж, взметнув фонтаны воды, и, оглушив всех ревом двигателей, красиво ушли боевым разворотом на бреющем полете, почти по гребням волн, оставляя за собой пенный след из брызг. Затем резко рванули вверх и исчезли в облаках.
– Запишите в судовой журнал время облета и координаты, – сказал капитан Владимиров вполне спокойным голосом, – потом в рапорте укажем на опасное маневрирование. Больше все равно ничего нельзя сделать. Да и не сшибешь поганцев – не война все же.
Вскоре на экране локатора замаячили две яркие засветки – с востока на нас держали курс два корабля, – судя по скорости, явно военные. Через не-сколько часов они появились на горизонте – американские эсминец и фрегат типа «Нокс». Фрегат, замедлив ход, остался сзади, а эсминец, гоня перед ост-рым форштевнем белый бурун, лихо кренясь на волне, прошел вдоль строя. На борту четко выделялся крупный белый номер «24».
– Это «Уодделл», – сказал всезнающий начальник радиостанции Володя Онощенко, – за двадцать лет пароходу, а все выделывается !В прошлом году перед «Печенгой» вот так же крутился, пока не пуганули.
В те годы американцы часто задирали наших таким вот образом – то проходя в опасной близости от бортов, то «срезая нос». Такая опасная игра шла порой часами, и уступать никто не хотел, балансируя на грани столкновения. Вот и «Уодделл» сейчас носился вдоль строя невозмутимо идущих советских кораблей, как моська вокруг слона, нарушая все правила МППСС. Он иногда подходил настолько близко, что были хорошо видны фигуры и лица матросов в синих робах и белых шапочках. На мачтах советских кораблей появились сигнальные флаги, по международному своду сигналов предупреждающие американцев об опасном маневрировании. Однако эсминец не унимался. Нужно было что-то с ним делать – приближалось расчетное время дозаправки, которая производится на ходу, когда корабли идут по бортам танкера и принимают горючее через шланги траверзных передач. Малейшая неточность рулевых ведет к столкновению с трудно предсказуемыми последствиями.
Переговорив шифром с флагманом, капитан по УКВ вызвал капитана «Вильмы» и загадочно сказал: «Петрович, давай как тогда!».
Минут через десять «Вильма» взвыла сиреной и, подняв флажный сигнал «Управляюсь с трудом. Держитесь от меня подальше», выкатилась из строя, почти перед носом эсминца.
«Уоддел» шарахнулся от маленького рефрижератора вправо и дал полный ход. Красивое было зрелище! За кормой эсминца вырос громадный пенный бурун, и он умчался к ожидавшему его фрегату.
«Вильма» вернулась в строй, а в судовом журнале появилась запись о временной неисправности рулевого управления. Можно было начинать доза-правку, что и было сделано сразу для четырех кораблей и даже с некоторым флотским шиком.
И хотя присмиревшая парочка держалась от нас на приличном расстоянии, пакости на этом не кончились. Прилетел патрульный самолет Р-3С «Орион» и, назойливо гудя моторами, поблескивая кругами винтов, начал выписывать круги над кораблями. Видимо, его магнитометры что-то почуяли под водой, и из подфюзеляжного отсека посыпались гидроакустические буи (РГБ) на парашютах, накрывшие пространство вдоль хода кораблей. Правда, некоторые из РГБ загадочным образом сразу же тонули, не успев подать сигнала (потом нам сказали, что морпехи из снайперских винтовок потихоньку их подстреливали еще в воздухе), а часть буев повылавливали матросы с «Летучего». Так что хорошей акустической картинки у янки не получилось, и «Орион», покружившись еще пару часов, пропал из видимости. К вечеру исчезли и корабли.
Стало немного спокойнее, и жизнь пошла обычным чередом. К тому времени на «Лазо» механики БЧ-5 ввели в строй двигатель, и корабли средним ходом взяли курс на базу Камрань. Ночью нас настиг густой тропический ливень, вода струями заливала стекла иллюминаторов, бурные потоки стремительно неслись по верхней палубе, захлестывая шпигаты.
На рассвете показались покрытые густой тропической зеленью прибрежные скалы бухты Бинь-Ба. Чисто вымытые, влажные корпуса кораблей сияли на утреннем солнце. Нас ждали теплая встреча и короткий отдых со сходом на берег. Мы были «почти что дома», так как пункт МТО Камрань считался у нас чем-то вроде пригорода Владивостока.
Так закончился этот переход, ничем особенно не примечательный, один из многих обычных переходов кораблей Тихоокеанского флота в то время.